Никита Сергеевич Хрущёв (3 апреля 1894, Калиновка, Дмитриевский уезд, Курская губерния, Российская империя – 11 сентября 1971, Москва, СССР) – советский государственный деятель. Первый секретарь ЦК КПСС с 1953 по 1964 годы, Председатель Совета Министров СССР с 1958 по 1964 годы. Председатель Бюро ЦК КПСС по РСФСР с 1956 по 1964 годы. Герой Советского Союза, трижды Герой Социалистического Труда. Будучи первым секретарём Московского горкома и обкома ВКП(б), входил по должности в состав тройки НКВД СССР по Московской области (с 10 по 30 июля 1937 года). Период правления Хрущёва часто называют «оттепелью»: были выпущены на свободу многие политические заключённые, по сравнению с периодом правления Сталина активность репрессий значительно снизилась. Уменьшилось влияние идеологической цензуры. Советский Союз достиг больших успехов в покорении космоса. Было развёрнуто активное жилищное строительство. Вместе с тем с именем Хрущёва связаны и организация самой жёсткой в послевоенный период антирелигиозной кампании, и значительное усиление карательной психиатрии, и расстрел рабочих в Новочеркасске, и судебные процессы с вынесением смертных казней против валютчиков и цеховиков, которых советская пропаганда называла «расхитителями социалистической собственности», и принятие ошибочных решений в сельском хозяйстве и внешней политике, и подавление Венгерского восстания 1956 года. В период его правления усилилось напряжение в отношениях между СССР и США (так называемая холодная война). Политика ЦК КПСС под его руководством по десталинизации привела к разрыву с коммунистическими режимами Мао Цзэдуна в Китае и Энвера Ходжи в Албании.

Отставка Хрущева: последней переворот в истории СССР

Никита Сергеевич Хрущев стал единственным советским лидером, которому пришлось уйти с поста не по собственной воле, а практически в результате государственного переворота. Что же к этому привело?

Предыстория

Первый заговор против Хрущева был организован еще в 1957 году сталинской старой гвардией – Лазарем Кагановичем, Вячеславом Молотовым и Георгием Маленковым. Во время заседания Президиума Совета министров они выступили с резкой критикой Хрущева, обвинив его в том, что он сам был активным организа-тором сталинских репрессий и потому его критика Сталина лицемерна. Спасло ситуацию вмешательство Жукова, обладавшего огромным авторитетом.

В 1962–1964 годах обстановка снова начала накаляться: политика сменяемости кадров, постоянная реорганизация разных отраслей экономики и сокращение привилегий для управленческой верхушки (лишение прав на служебные машины, дачи, бесплатные путевки и т. д.), начатые в это время, привели к росту раздражения внутри партийной номенклатуры, привыкшей к прогнозируемому карьерному росту. Все население было недовольно неизбежным следствием экономического роста 1950-х годов – повышением цен, за которым не мог угнаться рост зарплат. Кампания против абстракционизма ознаменовала собой конец культурной оттепели и падение популярности Хрущева среди творческой и гуманитарной интеллигенции.

31 октября 1963 года Хрущев принимал в Москве лидера французских социалистов Ги Молле и, по свидетельству французского журналиста Мишеля Татю, в ответ на вопрос о новом поколении советских лидеров упомянул Брежнева и Косыгина в качестве возможных преемников.

Итоги хрущевского десятилетия

Правление Хрущева ознаменовано многими выдающимися событиями. Именно при нем был развенчан культ личности Сталина, произошла массовая реабилитация жертв массовых репрессий, началась политическая «оттепель» и, наконец, русские первыми в мире полетели в космос… Но к 1964 году у Первого секретаря ЦК КПСС оказалось больше противников, чем сторонников. Многим были не по душе авторитарность вождя, нежелание решать вопросы коллегиальным путем, навязывание везде и всюду своего личного мнения… Было много непродуманных реформ в военной сфере, промышленности, сельском хозяйстве.

«Заговор»

В 1963 году Второй секретарь ЦК КПСС Фрол Козлов, считавшийся верным соратником Хрущева, покинул свой пост по состоянию здоровья. Его обязанности поделили между собой председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев и секретарь ЦК КПСС Николай Подгорный. Это стало началом политической интриги, направленной против Хрущева. Брежнев попытался путем приватных бесед выяснить настроения членов ЦК КПСС. Вскоре сформировался круг «заговорщиков», куда, помимо Брежнева, входили Подгорный, председатель КГБ Владимир Семичастный, секретарь ЦК КПСС Александр Шелепин, член Политбюро Михаил Суслов, министр обороны Родион Малиновский, первый заместитель председателя Совета Министров СССР Алексей Косыгин и многие другие. На июльском пленуме ЦК КПСС от 1964 года Хрущев сместил Брежнева с поста председателя Президиума Верховного Совета СССР, заменив его на Анастаса Микояна. На августовских и сентябрьских совещаниях генсек выразил свое недовольство ситуацией в стране и заговорил о необходимости перестановок в высших эшелонах власти. Это заставило Брежнева с соратниками форсировать события. Как свидетельствует бывший Первый секретарь ЦК Компартии Украины (1963–1972) Петр Ефимович Шелест, Брежнев якобы предлагал председателю КГБ СССР В.Е. Семичастному устранить Хрущева физически, подстроив, например, несчастный случай… Но тот наотрез отказался, заявив, что рано или поздно правда обязательно выплывет наружу.

Отправленный в забвение

В начале октября генсек отбыл на отдых в Пицунду. 11 октября он неожиданно позвонил из Пицунды одному из «заговорщиков», члену Президиума ЦК КПСС Дмитрию Полянскому, и проинформировал, что знает о плетущихся против него интригах, пообещав вернуться через три-четыре дня в Москву и показать всем «кузькину мать». Полянский срочно позвонил Брежневу, который в это время находился в зарубежной поездке, и Подгорному, который был в Молдавии. Оба немедленно вернулись в столицу. 12 октября состоялось заседание Президиума ЦК КПСС. Хрущев в это время еще находился в Пицунде. Было решено провести срочное совещание 13 октября с участием Хрущева и остальных членов ЦК и ЦРК КПСС. Вечером 12 октября Хрущев получил приглашение прибыть на заседание ЦК «для решения неотложных вопросов». Заседание началось 13 октября в 15:30 в Кремле. Первым выступил Брежнев, который стал упрекать Хрущева в многочисленных

грубых политических и экономических ошибках. Хрущев выслушал его и выразил готовность исправить недочеты (разумеется, оставаясь на посту Первого секретаря). Обсуждение затянулось с перерывами аж до утра 14 октября. Становилось очевидным, что результатом прений может быть только отставка генсека. Когда Хрущеву под конец дали слово, он сказал, что отказывается от борьбы за удержание власти. «Наконец партия выросла и может контролировать любого человека», — добавил он. На пост преемника Хрущева Брежнев предложил Подгорного, но тот сразу же отказался от столь высокой чести в пользу самого Брежнева (что никого не удивило). В тот же день в Екатерининском зале Кремля состоялся внеочередной пленум ЦК, утвердивший решение об отставке Хрущева «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья». Его освободили также от поста председателя Совета Министров СССР, который занял Косыгин. Спустя два дня газеты опубликовали краткое сообщение о результатах пленума. После этого о бывшем генсеке практически перестали упоминать.

По легенде, вернувшись, домой вечером 14 октября 1964 года, Никита Хрущев сказал: «Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием».

Вероятно, эта формулировка лучше всего передает изменения, происшедшие за время его правления в политической практике в СССР, к которым он не мог не быть причастен.

Хрущев остался пенсионером «союзного значения». Он сохранил за собой дачу в Петрове-Дальнем и дом на Ленинских (ныне Воробьевы) горах. Его образ жизни описал в стихотворении «Сласть власти» Борис Слуцкий:

«И охраняемая дача, / В энциклопедии столбцы, / И можно, о судьбе судача, / Выращивать хоть огурцы».

На пенсии Никита Сергеевич работал над мемуарами, которые были опубликованы в России только в годы перестройки. В связи с сообщениями о публикации мемуаров за рубежом в 1970 году бывшего вождя вызвали в Комитет партийного контроля. Однако сам Хрущев отверг все обвинения: «Никогда никому никаких воспоминаний не передавал и никогда бы этого не позволил. А то, что я диктовал, – я считаю, это право каждого гражданина и члена партии». Скончался он 11 сентября 1971 года от сердечного приступа.

Оценки современников

Молотов Вячеслав Михайлович

«Хрущёв, он же сапожник в вопросах теории, он же противник марксизма-ленинизма, это же враг коммунистической революции, скрытый и хитрый, очень завуалированный… Нет, он не дурак. А чего же за дураком шли? Тогда последние дураки! А он отразил настроение подавляющего большинства. Он чувствовал разницу, чувствовал хорошо. (21.06.1972) »

Каганович Лазарь Моисеевич

«Он принёс пользу нашему государству и партии, наряду с ошибками и недостатками, от которых никто не свободен. Однако «вышка» – первый секретарь ЦК ВКП(б) – оказалась для него слишком высокой»

Ромм Михаил Ильич

«Что-то было в нём очень человечное и даже приятное. Например, если бы он не был руководителем такой громадной страны и такой могущественной партии, то как

собутыльник он был бы просто блестящий человек. Но вот в качестве хозяина страны он был, пожалуй, чересчур широк. Эдак, пожалуй, ведь и разорить целую Россию можно. В какой-то момент отказали у него все тормоза, все решительно. Такая у него свобода наступила, такое отсутствие каких бы то ни было стеснений, что, очевидно, это состояние стало опасным – опасным для всего человечества, вероятно, уж больно свободен был Хрущёв».

Кеннеди Джон Фицджеральд

«Хрущёв – жёсткий, красноречивый, полемичный представитель системы, которая его воспитала и в которую он полностью верит. Он не пленник какой-то старинной догмы и не страдает узким видением. И он не красуется, когда говорит о неизбежной победе коммунистической системы, о превосходстве которой они (СССР) в конечном итоге добьются в производстве, образовании, научных исследованиях и в мировом влиянии…»

Ответы пользователей сети

Алексей Комолов

Брежневу мешал

Josef Shvejk-За прежний дизайн!

Грызня в высшем эшелоне власти. Противники Н. Хрущёва боялись его непредсказуемости в кадровом вопросе.

1. Возрастало недовольство партийной номенклатуры правлением Хрущева — реорганизацией районных и областных партаппаратов разделение на промышленный и сельскохозяйственный райком и обком КПСС — отмена части привилегий (персональных автомобилей бесплатных еженедельных пайков бесплатных санаториев и другие)
2. возрастало недовольство представителей военно-промышленного комплекса
3. безразличие общества и ее интеллектуальной элиты
4. Неизменность командно-административной системы которая не делала попыток реформировать страну
5. из-за неудач во внешней и внутренней политике авторитет Н Хрущева снизился во всех слоях населения

Azer Aliyev

Вы знаете, в политике также как и в шоу-бизнесе. Вот сегодня поет хорошо одна певица, завтра приходит новое поколение и поет еще лучше, свергает старую певицу с трона. Также в политике.. . На пятки Хрушова наступал такой политический лидер как Брежнев, который был сильнее его по всем параметрам. Как говорится с волками жить, по волчьи выть. Брежнев смог сколотить себе достойное окружение и свергнуть Хрущева.

vovik ivanov

потому что жилья много строил народу, а номенклатура хотела себе дворцы. что в 70-х и воздвигали – вместо новых квартир для рабочих. Денис Соколов

За попытку создания двухпартийной системы. Читайте блестящую книгу «Пять выборов Никиты Хрущева», публиковалась в «науке и жизни».

1. Хрущев очень крепко «обидел» военных, сосредоточив внимание на ракетах и ядерных зарядах. Победители в ВОВ не могли простить, что главными стали войска, по сути в войне участия не принимавшие.
2. Во внешней политике Хрущев умудрился создать такую напряжённость, которая едва не закончилась ядерной катастрофой.
3. Все успехи страны Хрущев приписывал себе лично, неудачи сваливал на других В этом плане он напоминал плохую пародию на Сталина, которого развенчал, но на которого старался походить.
4. Хрущев, как Сталин, пытался вникать во все вопросы, демонстрируя, скорее, своё невежество, а не понимание. Про его отношения с экономикой – вообще отдельный разговор.

Выводы

Изучая историю в школе или ВУЗе, вы не могли пропустить раздел, который повествует о приходе Никиты Сергеевича Хрущева к власти. После смерти Иосифа Сталина именно Хрущев пытался изменить менталитет советского человека. Основной его задачей стало обустройство Советского Союза, а так же он хотел вернуть людям свободу слова. Однако же не все происходило так радужно, как того хотел новый генеральный секретарь ЦК КПСС. Как все мы хорошо помним, Никита Сергеевич на одном из заседаний партии подал заявление об отставке. Что же вынудило его принять такое решение? Исходя из исторических данных, Хрущева обвиняют в создании культа личности. Помимо того, что он давал всем ругательные прозвища и грозился показать «Кузькину мать», он еще и не советовался со своим окружением. Примером может стать знаменитая агрореформа. В тот момент, когда Советский Союз только начал масштабное строительство своих городов, в сельском хозяйстве было необходимо увеличить посев пшеницы, но Никита Сергеевич отдал приказ выращивать кукурузу, что вызвало шквал недовольства со стороны населения и партийной элиты. Так же он выступал за сокращение армии, так как считал, что война позади и нечего бояться. В последние годы правления Хрущев допустил так много ошибок и оплошностей, что против него развернули оппозиционную компанию. После очередного заседания ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев заявил, что они уничтожат культ Хрущева еще при его жизни. Это заседание было решено прервать и перенести на следующий день, в который Хрущев и подал заявление об отставке. Хрущев ушел с поста исключительно под давлением неопровержимых доказательств об его некомпетентном правлении, а так же оппозиции, которая выдвинула на пост генсека своего кандидата. На его место был единогласно избран Леонид Ильич Брежнев.

Видео

Источники

https://ru.wikipedia.org/wiki/Хрущёв,_Никита_Сергеевич https://www.gazeta.ru/science/2014/10/14_a_6260113.shtml http://почемуже.рф/почему-хрущев-ушел-в-отставку/

Первый заговор против Хрущева был организован еще в 1957 году сталинской старой гвардией — Лазарем Кагановичем, Вячеславом Молотовым и Георгием Маленковым. Во время заседания Президиума Совета министров, они выступили с резкой крити-кой в адрес Хрущева, обвинив его в том, что он сам был активным организа-тором сталинских репрессий и потому его личная критика Сталина лицемерна. Спасло ситуацию вмешательство Жукова, обладавшего в то время огромным авторитетом.

В 1962-1964 годах обстановка снова начала накаляться: политика сменяемости кадров, постоянная реорганизация разных отраслей экономики и сокращение привилегий для управленческой верхушки (лишение прав на служебные машины, дачи, бесплатные путевки и т. д.), начатые в это время, привели к росту раздражения внутри партийной номенклатуры, привыкшей к прогнозируемому карьерному росту.
Все население было недовольно неизбежным следствием экономического роста 1950-х годов — повышением цен, за которым не мог угнаться рост зарплат. Кампания против абстракционизмаознаменовала собой конец культурной оттепели и падение популярности Хрущева среди творческой и гуманитарной интеллигенции.
31 октября 1963 года Хрущев принимал в Москве лидера французских социалистов Ги Молле и, по свидетельству французского журналиста Мишеля Татю, в ответ на вопрос о новом поколении советских лидеров упомянул Брежнева и Косыгина в качестве возможных преемников.

Сторонники и противники Хрущева

Хронология событий осени 1964 года

Сентябрь.

По одной из версий, несколько деятелей из советской верхушки (Игнатов, Суслов, Шелепин, Миронов и другие) на охоте в Ставрополье обсудили план отстранения Хрущева. По словам Семичастного, на тот момент председателя КГБ, Миронов после смещения Хрущева должен был занять его, Семичастного, место. По возвращении заговорщики заручились поддержкой министра обороны Малиновского и второго секретаря ЦК Брежнева, который с юности был другом Миронова. Хрущев ни о чем не подозревал, так как лично одобрял назначение всех заговорщиков на их посты и не допускал мысли о возможности измены с их стороны — несмотря на то, что разные люди докладывали ему о заговоре.

Начало октября

Хрущев и Микоян (тогда — председатель Президиума Верховного Совета СССР) уехали в отпуск на свои дачи в Пицунде (Абхазия).

12 октября

Брежнев позвонил Хрущеву на дачу и в ультимативной форме потребовал, чтобы он немедленно вернулся в Москву для обсуждения на чрезвычайном заседании Президиума ЦК его, Хрущева, предложений по сельскому хозяйству.

13 октября

Хрущев вылетел в Москву вместе с Микояном. Вопреки сложившейся традиции в аэропорту их встречал только председатель КГБ Семичастный.

На заседании Президиума ЦК КПСС присутствовали 22 человека, в том числе министр иностранных дел Громыко и министр обороны Малиновский.

Стенограмма заседания не велась. На Хрущева посыпались обвинения и требования уйти в отставку. Он все отвергал. Активно поддержал его только Микоян, указывавший на успешную внешнюю политику Хрущева (через год он был смещен с поста председателя Президиума Верховного Совета). Разговор продолжался до глубокой ночи, и в конце концов было решено возобновить обсуждение на следующий день в девять утра. Уже из дома Хрущев позвонил Микояну и, по свидетельству его сына, Сергея Хрущева, сказал:

«Я уже стар и устал. Пусть теперь справляются сами. Главное я сделал. Отношения между нами, стиль руководства поменялись в корне. Разве кому-нибудь могло пригрезиться, что мы можем сказать Сталину, что он нас не устраивает, и предложить ему уйти в отставку? От нас бы мокрого места не осталось. Теперь все иначе. Исчез страх, и разговор идет на равных. В этом моя заслуга. А бороться я не буду».

14 октября

Заседание президиума продолжилось, но шло не больше полутора часов. Брежнев предложил, чтобы Хрущев добровольно ушел в отставку. Все члены президиума единогласно проголосовали за «удовлетворение просьбы Хрущева о выходе на пенсию».
После этого состоялось заседание пленума ЦК КПСС, членов которого заговорщики заранее созвали со всего СССР. Председательствовал Брежнев. Хрущев присутствовал, но за все время заседания не сказал ни слова. С заранее написанным докладом выступил Суслов: в его выступлении перечислялись все ошибки, просчеты и недостатки Хрущева, как политические, так и личные, —например, грубость с коллегами и излишняя откровенность с иностранной прессой. Остальные члены ЦК встретили доклад аплодисментами, а когда в конце своей речи Суслов обвинил Хрущева в создании вокруг себя нового, «мягкого» культа личности, кто-то выкрикнул с места: «Он давно культ». Решение было принято единогласно: Никита Хрущев освобождается от своих постов в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья. Также единогласно первым секретарем был назначен Брежнев, председателем Совета министров — Косыгин.
Британский журналист Марк Френкланд писал в своей биографии Хрущева, вышедшей в 1966 году:
«В некотором смысле это был его лучший час: еще 10 лет назад никто не мог предположить, что преемник Сталина может быть устранен таким простым и мягким методом, как простое голосование».
Впоследствии первый секретарь ЦК КП Украины Петр Шелест утверждал, что изначально Брежнев хотел физически уничтожить Хрущева:
«Семичастный мне рассказал, что ему Брежнев предлагал физически избавиться от Н. С. Хрущева, устроив аварию самолета, автомобильную катастрофу, отравление или арест».

Реакция на отставку

В СССР изменения в партийном руководстве особенной реакции у населения не вызвали; обтекаемая формулировка «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья» позволяла избежать лишних вопросов.

Хрущев на пенсии

Хрущев переехал на дачу в Подмосковье, где читал книги, занимался огородом и изредка появлялся в Москве по частным делам. В 1966 году начал записывать на магнитофонную пленку свои многотомные мемуары, опубликованные затем за границей.

Хрущев на пенсии.

На следующий день после Пленума ЦК Хрущев уехал из Москвы на государственную дачу. В первые недели после отставки, Хрущев находился в состоянии шока. В свои 70 лет он оставался человеком громадной энергии и железного здоровья, но Хрущев не скрывал своей растерянности. Он никогда, даже с родными, ничего не говорил о своих преемниках - ни хорошего, ни дурного. Хрущеву определили персональную пенсию в 400 рублей в месяц, что было не так уж много, учитывая его недавнее положение в стране. За ним сохранялись квартиры, старый ЗИЛ и еще некоторые привилегии.

Первые два года жизни в отставке были для Хрущева наиболее трудными, но позднее он привык к роли пенсионера, и становился все более общительным. Главными занятиями Хрущева на пенсии оставались чтение книг, фотографирование, и, конечно же, огород. Он не боялся экспериментировать: выращивал помидоры весом до килограмма, увлекался экстравагантными методами выращивания плодов. Постепенно круг людей, с которыми Хрущев встречался, постоянно увеличивался: он принимал писателей, драматургов, других руководителей, часто беседовал со своей охраной. Отношения Хрущева с людьми, окружавшими его на даче, ставшей постоянным местом жительства Хрущева, были вполне дружелюбными. 75-летие Хрущева не прошло незамеченным в западной прессе, он получил поздравление от де Голля, английской королевы, от Я.Кадара.

С годами Хрущев признавал немало своих ошибок, но на некоторые у него были оправдания. В 1967 году у Хрущева произошел первый после отставки конфликт с властями. Недовольство ЦК вызвал фильм, показанный во Франции, о том, как Хрущев проводит свое время на пенсии. Хрущева пригласил к себе член Политбюро секретарь ЦК КПСС А.Кириленко, обязанный своим выдвижением Хрущеву. Он начал грубо выговаривать Хрущеву, заявляя при этом - «вы еще слишком хорошо живете». «Ну что ж, -ответил Хрущев, - вы можете отобрать у меня дачу и пенсию. Я могу пойти по стране с протянутой рукой. И ведь мне-то подадут. А вот тебе не подадут, если ты пойдешь когда-либо тоже с протянутой рукой».

Еще летом 1970 года у Хрущева произошел первый сердечный приступ, и он на несколько недель попал в больницу. В сентябре 1971 года Никита Сергеевич навестил дочь Раду и зятя Аджубея. Во время прогулки по лесу Хрущеву стало плохо, и он уехал в свой дом в Петрово-Дальнем. Сердечный приступ не проходил, и родные по настоянию врачей положили Никиту Сергеевича в больницу. Днем 11 сентября 1971 года Хрущев умер, ему шел 78-й год.

Лишь утром 13 сентября, в день похорон, в «Правде» появилось краткое сообщение: «Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР с прискорбием извещают, что 11 сентября 1971 года, после тяжелой, продолжительной болезни на 78 году жизни скончался бывший Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров СССР, персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев».

По просьбе Сергея Хрущева, сына Никиты Сергеевича, Эрнст Неизвестный согласился сделать надгробие на могиле Хрущева. Созданный памятник на могиле Хрущева - бронзовая голова на фоне белого и черного мрамора - удачно символизирует противоречивость «оттепели» и ее главного героя. Р.Медведев «Н.С. Хрущев: политическая биография» Москва «Книга», 1990г. стр 138-268

Памятник Никите Хрущеву на Новодевичьем кладбище сделан из черного и белого мрамора. И не случайно. Да и жизнь самого Никиты Сергеевича - как зебра, вся в черно-белых полосах. Судьба уготовила ему и личное горе, и счастье, и высокие взлеты, и очень болезненные падения. Об этом рассказывает дочь Хрущева - Рада Никитична Аджубей.

- Рада Никитична, ваши родители были революционерами. Сейчас о таких людях можно только в книжках прочитать.

Они были очень идейными. В их время в моде были аскетизм и суровость, и в нашем доме эти качества присутствовали в полной мере. Например, до 1964 года - до отставки отца - у родителей даже не было своей квартиры: казенное жилье, казенная мебель. Обстановка - самая обычная. Кресла и диваны закрыты полотняными чехлами, ковровая дорожка на полу.

В нашей семье не принято было выставлять свои чувства напоказ - целоваться, называть друг друга нежными именами. Родители мои считали (да и я сама такая же), что в этом есть какая-то фальшь, нечто показное. Мама воспитывала в нас, детях, почтительное и уважительное отношение к родителям, к отцу - главе семьи. Она сама из села и к своему отцу и матери всю жизнь обращалась по-старинному - на "вы". А в общем, отношения были самые простые и семейные. Никита Сергеевич был очень хорошим отцом, если не считать того, что у него на это совершенно не было времени.

По меркам тогдашнего времени мама была образованной женщиной, окончила прогимназию, знала русский, украинский, польский, французский языки, впоследствии выучила и английский. Она родилась в Западной Украине, в дореволюционной Польше, в украинской деревне, настолько далекой от цивилизации, что, когда через много лет мои бабушка и дедушка, дядя и мои двоюродные брат и сестра попали в Киев - мама их привезла, - они в первый раз увидели водопровод.

В деревне была начальная школа, которую мама успешно окончила. И учительница сказала ее отцу, что девочка очень способная, ей нужно учиться дальше. Отец отвез дочку к своему брату, который работал в городе проводником на железной дороге. И маму устроили в прогимназию - там были бесплатные места. Потом началась Первая мировая война, гимназию эвакуировали в Одессу.

А мамина родная деревня после революции и гражданской войны оказалась за границей - отошла к Польше. Что-то о бабушке и дедушке с маминой стороны я впервые узнала в 1939 году (мне было 10 лет), когда Польшу делили между СССР и Германией. В те времена иметь родственников за границей было очень опасно. Мамина деревня отходила немцам, и она поехала туда, чтобы помочь своим родным, о которых много лет ничего не знала, уехать в СССР.

Случилось так, что ее чуть не арестовали. Когда она разговаривала с людьми (собралась вся деревня), появился военный патруль, ее приняли за шпионку. Но мама была, конечно, не одна, все разъяснилось. В итоге вся деревня выехала в Украину.
Мама рано стала самостоятельной. В 18 лет в Одессе в подполье вступила в партию, была политработником в Красной армии.

- Я знаю, что у вас была многодетная семья.

Да, это так. У меня были старшие сестра и брат, Юлия и Леонид, и младшие - Сергей и Лена. Старшие мне были родные по отцу - их мама умерла совсем юной еще в годы гражданской войны от тифа. Когда мои родители поженились, у отца было двое детей-подростков. Маме было трудно. Бабушка, у которой они жили, настраивала их против мачехи.

Потом родились я и младшие дети. Во время войны, когда мы уезжали из Киева в эвакуацию, мама взяла с собой племянников разного возраста. Они и после войны отчасти воспитывались у нас. Во время войны погиб мой старший брат, летчик, его жену тут же арестовали. Мои родители взяли на воспитание их маленькую дочку Юлю. Она выросла в нашем доме, называя моего отца - своего дедушку - папой, а мою маму - мамой, считая, что они ее настоящие родители.

Так что детей был полон дом. Что рассказать о себе? Я родилась в Киеве в 1929 году. Радой меня назвала мама. Вот что она мне рассказывала: до меня у них с отцом была дочка, которая умерла в младенчестве. И когда родилась я, они очень обрадовались. Мое имя доставляло мне в детстве много огорчений: ребята дразнили. В год моего рождения отец работал на партийной работе, мама преподавала в партийной школе.

Никита Сергеевич всю жизнь мечтал получить образование, быть инженером. Он считал, что это лучшая профессия на земле - творческая, созидательная, где должны быть умными и руки, и голова. И он добился, чтобы его отпустили в Москву учиться. Он был направлен в Промышленную академию и получил две комнаты в общежитии на Маросейке. Вскоре мы с мамой, братом и сестрой приехали к нему. Я была тогда совсем маленькой.

В общежитии, как рассказывала мама, был длинный коридор, наши две комнаты находились в разных его концах. В одной жили дети, в другой - родители.
С третьего курса его опять взяли на партийную работу - он стал первым секретарем одного из московских райкомов и получил четырехкомнатную квартиру в знаменитом теперь "доме на набережной" - тогда он был известен как дом правительства. Туда папа привез своих родителей. Бабушка была человеком с характером и на язык острая. Она дожила до 1944 года. А дедушка умер еще до войны от туберкулеза - болезни шахтеров. Я его очень любила, он был моей главной нянькой, хотя я и воспитывалась по всем канонам тогдашнего времени - ясли и детский сад.

Мама очень много работала, заведовала парткабинетом на Московском электроламповом заводе. В 8 часов утра уезжала и возвращалась домой в 9 вечера. Она не была "домашней" женщиной, и хозяйство вели вечно сменяющиеся домработницы. Но когда родились младшие брат и сестренка, маме пришлось с работы уйти. Жизнь ее, конечно, очень изменилась. В 1938 году отец был избран членом Политбюро ЦК ВКП (б) и уехал на Украину первым секретарем украинской партийной организации.

Мы приехали в дом, где до нас жил Поскребышев - известный партийный деятель, который погиб вместе со всей семьей в годы репрессий. На маму свалилось большое хозяйство. Помню, как она каждый день проверяла счета продуктовых заказов, доставляемых со специальной базы.

В доме у нас было полно народа - обслуга, охрана, - и мама всегда контролировала, чтобы они не заказывали себе лишнего, спиртного, например. Она занималась с детьми, проверяла мои уроки, поступила на курсы английского языка. С нами она была строгой. Папа даже старался эту мамину строгость немного сгладить. Но он не вмешивался активно, считал это неэтичным.

- У одного американского исследователя я прочитала, что у Никиты Сергеевича было три жены: Маруся, Фрося и ваша мама. И что ни с одной из них он не расписывался. Это правда?

Первую жену моего отца звали Ефросиньей. Не думаю, что до Фроси он был женат, - ведь они встретились совсем юными. Но у Фроси была сестра Маруся (прекрасно ее помню) - наверное, этот исследователь что-то перепутал. Что касается штампа в паспорте, то мои родители действительно не расписывались. Это обнаружилось в довольно трагический момент, когда Никиту Сергеевича в 1964 году в одночасье отправили на пенсию.

Выяснилось, что у него нет своего жилья. Он жил в государственном особняке на Ленинских горах. Кстати, строительство этих особняков - его собственная идея. Как в Америке: работаешь - живешь в Белом доме, нет - выезжаешь. В итоге управление делами ЦК КПСС в одном из своих домов выделило ему квартиру. Надо было прописаться, и тут выяснилось, что брак их формально не оформлен. Мама на всю жизнь сохранила свою фамилию Кухарчук.

В 20-е годы, когда они поженились, это не имело никакого значения. Молодые люди могли просто объявить всем знакомым, что теперь они муж и жена. Родители мои так и не расписались, а проблему с пропиской как-то разрешили.

- Где ваша семья встретила начало войны?

Война нас застала в Киеве. Мне было всего 12 лет, я была совсем девочкой, но этот день разделил мою уже долгую жизнь на "до войны" и "после войны".
Мы жили на даче под Киевом - в Межигорье. Место историческое, там когда-то был монастырь, куда запорожские казаки уходили, когда уже не могли воевать. После революции монастырь взорвали и построили государственные дачи. Там очень красиво - горы на берегу Днепра, пруд, монастырский сад. Дома были белые и заметно выделялись среди зелени и цветников. Когда немцы летели бомбить Киев, они использовали дачи как ориентир.

В тот памятный выходной мы собирались праздновать день рождения моей младшей сестрички, ждали отца, но он не приехал, а нам объявили, что началась война. У меня должен был быть урок музыки, и мама взяла меня в город. Никакого урока, конечно, не было, а мы трое - мама, мой учитель и я - слушали выступление Молотова по радио. Я не осознавала тогда, что это значит - война. А мой преподаватель, думаю, понимал это хорошо - он был еврей.

Очень скоро нас эвакуировали. Немцы наступали, город взяли в клещи. Мама собрала всех родственников, мы погрузились в личный вагон отца и выехали - чуть ли не последним поездом. Из Москвы, когда начались фашистские бомбежки, уехали в Куйбышев. Там нас поселили в многоэтажный современный дом на берегу Волги, где жили обкомовские работники. Дом освободили от жильцов и отдали семьям московского руководства.

Конечно, таких лишений, какие выпали на долю многих и многих, мы не пережили. Куйбышев в это время превратился в столицу. Туда эвакуировали и наркоматы, и посольства, и Большой театр. Школа, в которой мы учились, была, можно сказать, элитарной. У нас были маленькие классы и замечательные преподаватели, многие еще из дореволюционных времен. Я ходила туда с удовольствием, после уроков шла в городскую библиотеку, брала книги и запоем читала.

Жизнь в Куйбышеве была мирной, город ни разу не бомбили. Но там были тыловые госпитали - очень страшные. Мы, школьники, дежурили в палатах раненых - писали письма под диктовку, читали вслух, приносили гостинцы. Это были тяжелые раненые - без рук, без ног, слепые. Навещала я в госпитале и своего старшего брата Леонида, который был сбит и получил тяжелый перелом бедра.

- Дальнейшая судьба вашего брата покрыта завесой тайны. Считалось, что он погиб в бою, потом стали писать, что Леонид будто бы попал в плен, что Хрущев пытался его вызволить, но Сталин приказал его расстрелять как предателя. Что вы знаете о его судьбе?

Об этих версиях я узнала лет пять назад из газет, и они на совести авторов публикаций. А тогда нам сообщили, что Леня пропал без вести. Я долгие годы надеялась, что он вернется. Шла из школы и думала: а вдруг я сейчас приду, а там висит его шинель. Но этого не случилось. Конечно, он погиб. И этому есть свидетели.

- А почему арестовали жену Леонида?

Этот вопрос в семье никогда не обсуждался. Потом уже я узнала, что ее арестовали в другом городе, где она училась на курсах военных переводчиков. Любовь Илларионовна жива, она замечательный, красивый, жизнерадостный и очень мужественный человек. Я совсем недавно ее спрашивала: "Ну все-таки, Люба, почему тебя арестовали?" И только сейчас я узнала, что она - немка. Из давно обрусевших немцев. В то время этого было достаточно для ареста. К тому же Берия стремился на каждого иметь досье (как сейчас говорят, компромат), в том числе и на Хрущева.

- Как самому Никите Сергеевичу удалось избежать ареста?

Думаю, Сталин верил ему. И потом - повезло.

- Для вас доклад Никиты Сергеевича "О культе личности Сталина" стал сюрпризом?

Это был шок. Но я поверила отцу безоговорочно, хотя он ничего мне и не объяснял. Дома обсуждения не было. О докладе я узнала, как и все другие, из специального письма ЦК КПСС, которое читали в парторганизациях. Я не была членом партии, училась тогда на вечернем отделении МГУ на биофаке и прослушала письмо вместе с комсомольской группой.

- Никита Сергеевич - первый советский руководитель, который отправился с визитом в Америку. Да еще и семью с собой взял…

Я услышала о поездке, когда гостила у своей сестры в Киеве. За обедом отец, который приехал на совещание по сельскому хозяйству, вдруг сказал: "Знаешь, я через месяц еду с государственным визитом в Америку. Хочешь, тебя возьму?" Я чуть со стула не упала. Так была удивлена, ведь это совсем не в характере отца - делать такие подарки.

Потом, через много-много лет, я узнала некоторые подробности. Оказалось, что, когда предстоящий визит обсуждался на заседании Политбюро, Микоян сказал: "Вот что я тебе советую, Никита, возьми с собой семью. Ведь там о нас думают, что мы, коммунисты, - черти рогатые и хвост у нас растет. Нина Петровна говорит по-английски, дети тоже…" И Никита Сергеевич решил взять с собой не только маму, но и меня, сестер и брата Сергея.

Кстати, Микоян был абсолютно прав. Мы приземлились в военном аэропорту, довольно далеко от Вашингтона. Летели на новом самолете ТУ-114, и американский гражданский аэропорт не мог его принять. Никита Сергеевич специально выбрал именно этот самолет - хотел показать, что мы тоже не щи лаптем хлебаем. Из аэропорта кортеж машин ехал по пригородам, маленьким городкам.

И это было странное зрелище, даже пугающее. С двух сторон шоссе стояли огромные толпы людей с флажками - американскими и советскими. Стояли молча. Первые несколько дней это молчание нас сопровождало везде. Американцы просто не знали, чего от нас ждать, и смотрели с каким-то изумлением. А потом отношение изменилось. Нас бурно приветствовали, кидались навстречу - пожать руку, поприветствовать.

Мы же старались не уронить себя в глазах самоуверенных американцев. Маме, например, показывали американскую прачечную, химчистку, считая, что мы должны рты раскрыть. Конечно, многое для нас было откровением, но мы виду не показывали.

- Даже те, кто плохо разбирается в политике и истории, знают, что Хрущев в ООН стучал ботинком по трибуне. Почему он так поступил?

Мои знакомые, которые работали в ООН, рассказывали, что об этом случае спрашивают абсолютно все туристы, приходящие туда на экскурсию. Но в нашей семье эта история считается анекдотом. Психология этого поступка, мне кажется, такова: отец рассказывал, что в дореволюционной Государственной Думе большевики, защищая свою точку зрения, устраивали обструкцию - кричали, свистели, добиваясь своего.

В тот день в ООН Громыко предупредил отца: "Когда нас начнут критиковать, мы покинем зал". Никита Сергеевич возмутился: "Как это покинем? Зачем мы тогда сюда приехали? Будем протестовать!" Так что этот поступок вполне в характере Хрущева и соответствует его темпераменту. Однако я слышала, что одна американская газета объявила конкурс: кто представит наглядное доказательство того, что Хрущев стучал ботинком в здании ООН, получит большое денежное вознаграждение. Пока деньги лежат в банке в целости и сохранности.

- Обычный советский человек о поездке в США тогда и не мечтал. Вы рано почувствовали, что вы не такая девушка, как все?

Сама о себе я никогда так не думала, а от людей с подобными взглядами старалась держаться на расстоянии.

- Неожиданной для вашей семьи стала отставка отца?

По существу - нет. Он сам много раз говорил, что пора дать дорогу молодым. Позже мои коллеги и друзья спрашивали: "Как вы могли ничего не знать? Вся Москва об этом говорила". Но мы действительно ничего не знали. Я жила отдельно от родителей, мы виделись с ними не каждый день.

Отец, как известно, в то время отдыхал в Пицунде. Прилетел, позвонил мне и сказал: "Сегодня меня будут снимать. Я тебя прошу, позвони Алексею Ивановичу (мой муж был тогда главным редактором газеты "Известия") и предупреди его, потому что это немедленно коснется и его". А вечером мы поехали к отцу в особняк на Ленинские горы. Он ничего нам не рассказывал. Как готовился заговор, я через много лет, при Горбачеве уже, узнала из публикации в "Огоньке".

Отставка породила большое количество житейских проблем. Где жить? Какую назначат пенсию? Мама в это время была в Карловых Варах, лечилась. Между прочим, вместе с Викторией Петровной Брежневой. Потом она мне рассказывала с иронической усмешкой о том, как они вместе услышали о папиной отставке по радио. Мама сказала: "Ну вот, Виктория Петровна, теперь вы меня будете приглашать в Большой театр в ложу". На что Виктория Петровна промолчала. И, конечно, такого приглашения никогда не последовало.

Потом у мамы случился сильный приступ радикулита, и она вернулась в Москву только через месяц. Этот месяц для Никиты Сергеевича тянулся бесконечно. Больше всего отец переживал предательство соратников. У нас с мужем были и свои проблемы. Алексея в тот же день сняли с должности главного редактора "Известий". Из редакции его проводили домой два молодых человека, которые не побоялись, что это отразится на их карьере. Дома он взял первую попавшуюся книгу, сел за стол и так просидел целый месяц. Он прекрасно понимал, что самостоятельно пытаться устроиться на работу бесполезно.

А я работала (и по сей день работаю) в журнале "Наука и жизнь". Мне повезло в жизни. В нашей небольшой редакции подобрался удивительно порядочный и интеллигентный народ, и я знала, что могу рассчитывать на поддержку товарищей. Так оно и было. К тому же ко мне хорошо относились в отделе пропаганды ЦК - это сыграло свою роль. Был и третий, может быть, решающий фактор: отец, последний раз разговаривая с Брежневым по телефону, попросил: "Я бы не хотел, чтобы это отразилось на моих детях". Брежнев пообещал.

А Алексею помогли друзья - устроили в журнал "Советский Союз". Пропагандистское красочное, богато иллюстрированное издание. Для мужа эта работа была ссылкой, в которой он пребывал последующие 20 лет. Самое страшное было - невозможность работать, писать под своей фамилией. Настоящий запрет на профессию.

- Чем Никита Сергеевич занимался на пенсии?

Он много читал - русскую классику, главным образом занимался огородом - это ему всегда было интересно. Рядом с его дачей был простой профсоюзный санаторий. И когда он гулял по берегу реки, собирался народ, завязывалась беседа. Он отвечал на вопросы. Это была его стихия - общение с людьми. Один раз отец выбрался в театр - в "Современник" на пьесу "Большевики". Приезжал ко мне на дачу, собирал грибы. В лес он всегда брал с собой раскладную табуреточку. А вообще у него было ощущение, что он находится в тюремной изоляции - под охраной и под бдительным контролем.

- Подтверждение этому - его похороны. Они ведь были закрытыми?

Отец заранее знал, что так будет, говорил: "Они меня боятся". Когда он умер, мы ничего не могли предпринять самостоятельно - ждали решения сверху. Нужно было распоряжение - где хоронить, как. Похороны помню смутно, как в тумане. Подъезжаем к Новодевичьему, пустая улица, оцепление, теснящее толпу… Мои редакционные коллеги рассказывали потом, с каким трудом они пробивались.

Чего боялись власти? Думаю, просто хотели как можно больше унизить Хрущева. На кладбище есть маленькая площадь, где можно установить гроб, попрощаться. Даже этого сделать не разрешили. Гроб пронесли к могиле, поставили прямо на выкопанной земле. У кого хватило смелости, тот сказал несколько слов. Это были люди, непричастные к политике, - друзья моего брата, мои товарищи.

Мама пережила отца на 10 лет. Жила одна - ей дали дачу в совминовском поселке Жуковка. Ее навещали подруги, которые сохранились еще с далеких времен ее молодости, когда она работала на электроламповом заводе. Долгие годы у нее, как и у отца, был своеобразный круг общения - в основном по рангам и должностям. После отставки все эти отношения распались. Многие, может быть, и рады были бы навестить, но боялись. Такое было время.

Краткая и скупая информация о прошедшем 14 октября 1964 г. внеочередном Пленуме ЦК КПСС в советской печати появилась лишь 16 октября: Никита Сергеевич Хрущёв отставлен с постов 1-го секретаря ЦК Компартии и Председателя Совета министров. Новый первый секретарь — Брежнев , председатель Совмина — Косыгин . В конце октября в крайкомы, обкомы и отделы ЦК разлетелся и протокол со стенографическим отчётом. Главное — доклад Михаила Суслова : именно ему как одному из самых опытных членов ЦК «заговорщики» поручили выступить на пленуме. Сказав несколько дежурных фраз об инициативе и энергии Хрущёва, его заслугах вроде разоблачения культа личности Сталина , Суслов по полной программе оттоптался на «перегибах».

Порка не понадобилась

Мало кто знал, что первоначальный вариант доклада был намного пафоснее, Суслов читал усечённый. Просто «порка» на пленуме уже не понадобилась. Перед пленумом в Кремле за закрытыми дверями заседал Президиум ЦК, там Хрущёва уже вынудили написать заявление об отставке. По воспоминаниям председателя КГБ В. Семичастного, разговоры между членами ЦК о смещении Хрущёва начались ещё весной 1964 г. Соратники в апреле праздновали 70-летний юбилей Никиты Сергеевича, а сами уже «щупали» друг друга на готовность к решительным действиям. Несколько месяцев детали будущих событий обсуждались во время выездов членов ЦК на охоту в Завидово.

О том, что «товарищи» что-то задумали, Хрущёв знал. Из воспоминаний сына — Сергея Никитовича — известно: о тайных совещаниях верхушки ЦК поведал В. Галюков, близкий к члену ЦК Н. Игнатову. Тот, как выяснилось, кроме всего прочего, частенько называл шефа пренебрежительно — «Хрущ». Однако в начале октября кремлёвский хозяин отправился на отдых в любимую Пицунду: там между делом то грозился по возвращении показать соратникам «кузькину мать», то говорил, что если дело в нём, то бороться не станет...

12 октября, как вспоминал Сергей Хрущёв, позвонил М. Суслов и настойчиво пригласил отца в Москву — дескать, возникли срочные вопросы по сельскому хозяйству. 13-го днём самолёт 1-го секретаря, который во «Внукове» раньше «гурьбой встречали соратники», поджидали только шеф КГБ и начальник управления охраны Чекалов. Всё было под контролем.

Обиды вернули... «волгой»

Из воспоминаний Сергея Хрущёва: «Один из охранников в разговоре упомянул, как, нарушив правила движения, он откупился, дав милиционеру трёшку. На отца это произвело неизгладимое впечатление: - Разве можно себе представить! Люди, поставленные охранять закон, берут взятки! Как же мы будем строить коммунизм?»

Обсуждался ли арест Первого? «Если у кого-то такая мысль и возникала, то серьёзно этот вариант не рассматривался и не обсуждался, — рассказывает Сергей ДЕВЯТОВ, советник директора ФСО, заведующий кафедрой отечественной истории ХХ века истфака МГУ. — Время было уже другое: жёсткая система сталинских репрессий как мотивация к лояльности со смертью Сталина была исчерпана. Сотни тысяч людей вышли из лагерей, миллионы были реабилитированы. Одновременно при Хрущёве был понижен статус госбезопасности, в экономике государст-во занялось не только тяжёлой и военной промышленностью, но и бытовыми нуждами людей. Стартовала программа жилищного строительст-ва, которая позволила перебраться из подвалов и бараков миллионам. Но шараханья из стороны в сторону, волевые, нелогичные решения — в обиход позже войдёт ругательное слово "волюнтаризм" — вызывали раздражение, в условиях планового хозяйства приводили к ошибкам и провалам. При Хрущёве страна начала периодически тратить золотой запас на покупку хлеба за границей — причём из года в год всё больше и больше».

Кроме критики реорганизаций, ухудшавших показатели народного хозяйства, соратники раскритиковали и внешнюю политику, рассказывает в своём исследовании событий тех дней Рудольф Пихоя, заведующий историческим отделением Российской академии народного хозяйства и госслужбы . Хрущёва обвиняли в авантюризме: несколько раз ставил страну на грань ядерной войны. Не лучше складывались, по оценке авторов подготовленного к пленуму доклада, и отношения с соц-странами. Хрущёв называл Мао Цзедуна «старой калошей», лидера Румынии учил сельскому хозяйству и т. д. Политика помощи странам «третьего мира» оценивалась как неэффективная, убыточная и провальная. Соратники подсчитали, что в 1963 г. лидер был за границей 170 дней, а в многодневные поездки брал с собой большую свиту и родст-венников.

Впрочем, наиболее эмоциональный отклик в сердцах членов Президиума ЦК получил пункт обвинений о нетоварищеском отношении. «Как вы отзываетесь о товарищах, о секретариате? — обличал его на тайном заседании президиума Леонид Брежнев (детали заседания стали известны из рассекреченных записей, которые на заседании вёл руководитель Общего отдела ЦК Малин , и из черновиков выступлений). — Он ведёт большую работу, а вы говорите, что мы, как кобели, сцим (так в тексте. — Ред.) на тумбу... А кто из нас ходит без ярлыков?» Р. Пихоя приводит такие строчки из подготовленного заговорщиками доклада: «...Не только уши вянут — чугунные тумбы краснеют. Дурак, бездельник, лентяй, вонь, грязная муха, мокрая курица, дерь-мо, говно, жопа — это только "печатные" из употребляемых им оскорблений. Наиболее ходкие никакая бумага не выдержит...»

Как утверждает Сергей Хрущёв, главным ответом отца на обвинения в узурпации власти и культе личности были слова: «Моя заслуга, что вы можете меня критиковать!» Фраза на самом деле звучала так: «Мажете меня говном, а я не могу возразить!» Однако в том, что времена кровавого сталинского стиля управления страной прошли, и правда была огромная заслуга Хрущёва. Времена изменились, а вот люди — не очень. Сергей Никитич писал, что в вину отцу теперь ставили всё то, что раньше сами же горячо одобряли и поддер-живали. А насчёт подхалимов вспоминал такой эпизод. Жена Никиты Хрущёва Нина Петровна была на отдыхе в Карловых Варах. «В этом году она поехала туда, как нередко бывало и прежде, вместе с женой Брежнева — Викторией Петровной . М. В. Зимянин, бывший в то время послом СССР в Чехо-словакии , рассыпался перед мамой в любезностях, привозил сувениры. ... Зазвонил телефон, и телефонистка сообщила, что маму просит товарищ Зимянин. Она тогда ничего не знала о происшедшем. По-здоровавшись, Зимянин сказал, что он звонит из Москвы, там состоялся Пленум ЦК, где сняли Хрущёва, а он, Зимянин, "врезал" по методам хрущёвского руководства. Михаил Васильевич поздравил маму с избранием на пост Первого секретаря ЦК Леонида Ильича Брежнева. Мама продолжала молчать... Он наконец понял, что по привычке попросил его соединить с Ниной Петровной вместо Виктории Петровны!.. Ему хотелось первым доложиться Брежневой — и такой конфуз...»

За бывшим уже первым секретарём после отставки сохранили «кремлёвский паёк», медобслуживание в 4-м управлении Минздрава, пенсию в размере зарплаты — 500 рублей. Вместо резиденции на Воробьёвском шоссе дали госдачу в Петрово-Дальнем, в Подмосковье. К слову, оставили и охрану. А вот вместо роскошного «ЗИЛа»

бывшему хозяину Кремля подогнали к дому «Чайку», но кто-то решил «уколоть»: «Чайку» в этот же день заменили на «Волгу». Общаться с опальным лидером в то время было не очень хорошо для карьеры. Поэтому Никита Сергеевич проводил время, копаясь на огороде, гуляя по окрестностям с приёмником «Сокол» на животе. А ещё во время прогулок по лесу читал спонтанные лекции об «обстановке в мире» простым трудящимся, отдыхавшим в соседнем санатории.