Большевики после прихода к власти начали борьбу с религией, но в отношении церковных праздников роль пропаганды первое время была невелика. Велись кампании по вскрытию святых мощей и изъятию церковного имущества, а идея отмены или запрета Рождества активно не обсуждалась, хотя шли показательные суды над священнослужителями.

Первое неудобство в праздновании Рождества было связано с переходом на Григорианский календарь в 1918 году, церковь его не признала и Рождество приходилось на 7 января, в стране это был обычный рабочий день.

После победы в гражданской войне новые власти обратили внимание на церковные праздники, уже осенью 1921 года прошли антирелигиозные мероприятия, организованные Российским коммунистическим союзом молодежи (РКСМ). В январе 1922 года прошли первые​ «красные елки»: комсомольцам порекомендовали обходить дома с красной звездой, показывая, что в Рождестве нет никакой святости, а лозунгом акции стал «Смотр низложенных богов».

Новый виток пропагандистской кампании дал Владимир Ленин в своей статье «О значении воинствующего материализма», опубликованной в третьем номере журнала «Под знаменем марксизма» в марте 1922 года. Лидер большевиков писал, что «многомиллионным народным массам, осужденным всем современным обществом на темноту, невежество и предрассудки», нужно «дать самый разнообразный материал по атеистической пропаганде, знакомить их с фактами из самых различных областей жизни, подойти к ним и так и эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от религиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон».

В октябре того же года «Правда» сообщила, что антирелигиозные демонстрации прошли в Минске и Кременчуге, а уже через месяц газета опубликовала статью первого наркома финансов РСФСР, члена Комиссии по отделению церкви от государства (Антицерковной) Ивана Скворцова-Степанова «Комсомольское рождество, или почему бы нам не справлять религиозные праздники».

«Комсомол рискнул применить такие методы антирелигиозной агитации, какие мы, старики, пожалуй, задушили бы в самом зародыше, если бы комсомольцы неосторожно адресовались к нам за советом», - писал он с предложением, чтобы комсомольцы в ночь на Пасху «организовали бы веселый карнавал и с музыкой, песнями пошли бы мимо храмов в то время, когда там начинаются крестные ходы».

Скворцов-Степанов предложил сценарий карнавала: по главным улицам городов нужно было провести идолов древних богов Мардука, Осириса, Будды - это должно было показать, что по их образам создан образ Иисуса Христа. Вместе с ними должны были пройти ряженые жрецы, а также активисты с плакатами об истории религии, а закончиться карнавал должен был лекцией в клубе.

«Трибуна должна изображать языческое святилище (алтарь) с надлежащим количеством идолов, жрецов, жриц и т.д. Лектор непременно должен выступать в облачении жреца», - настаивал Скворцов-Степанов.

В декабре 1922 года начинает выходить газета «Безбожник», а Антицерковная комиссия предлагает провести «комсомольское Рождество» в Москве и Петрограде. Такой масштаб замысла объяснили нехваткой денег, но мероприятия все-таки прошли и в других городах, иногда позже 7 января. В Самаре поставили пьесы «Рождество попа Сергея» и «Ночь под Рождество», в Тамбове ​прочитали доклад на тему «Как родятся боги». Газета «Комсомолец» так ​описала прошедший в январе 1923 года в Курске карнавал:​

«Тут целая небесная коллекция: разные боги всех времен и всех народов. Есть и бог "Капитал". Рядом поп, царь и буржуй, а поодаль рабочий с молотом, крестьянин с сохой и красноармеец с винтовкой. Дальше лодка с комсомольцами, ряженые, волхвы и так далее. Подходим к монастырю с пением антирелигиозных песен. Много посторонней публики с удивлением смотрит на это шествие, а потом вылезли из монастыря и, не разобравшись в чем дело, начали креститься (подумали, что идет "живая церковь"). Шуму много, особенно удачной оказалась повозка, где сидели поп, царь и буржуй. Всю дорогу поп благословлял народ. Идем обратно. Наш поп стал на повозку служить молебен, а потом вышел на середину круга и начал всех крестить и благословлять. Подходим к монастырю. Образовали круг. Началось сжигание всех богов, а молодежь вокруг этого костра устроила пляски и танцы, прыгала через огонь и так далее. Мероприятие продолжалось в клубе, который украшал лозунг: "До 1922 года Мария рожала Иисуса, а в 1923 году - комсомоленка"».

В Самаре отчитались о том, что 14 января, несмотря на восемнадцатиградусный мороз, собрались около шести тысяч человек, на Воскресенской площади показали инсценировку «Рождение Будды», перед и после которой собравшимся дали «необходимые пояснения».

Далее колонна дошла до Соборной площади, где состоялись митинг и пляски. Когда начало темнеть, зажгли факелы и пошли к площади Революции, где фигуры церкви, попа, ксендза, муллы поставили на «жертвенник» и после разъяснений сожгли под звуки оркестра. Затем все разошлись по клубам, где ставили пьесы, мероприятие длилось до четырех утра.

За образец в большинстве случаев взяли сценарий, предложенный Скворцовым-Степановым: карнавальное шествие с ряжеными и лозунгами, сожжение идолов, постановка пьес.

На местах отчитывались об успехах мероприятия: секретарь Тамбовского губкома РКСМ Ильев писал начальству: «попы на другой день, боясь, что безбожный комсомол такими манерами отвлечет совсем молодежь и детей от церкви, вздумали оделять детей конфетами».

«Со стороны обывателей был прямо целый поток ругательств в адрес комсомола (хулиганы, мальчишки), но не то, конечно, было со стороны сознательных рабочих, не говоря уже про молодежь. Но та, безусловно, сочувствовала нам. Возгласы "Молодежь, молодежь…" рабочими произносились не иначе как со значением "Вот молодцы и подложили же свинью!". Плохо, что в течение святок не были подведены итоги, но, несмотря на это, достижения были громадны. И даже на Крещение около реки была масса народу, которые пришли главным образом с целью посмотреть, а что выкинет комсомол на этот раз. Одним словом, мы победили. Это доказывает факт отношения попов к комсомолу в Козлове и Борисоглебске, где попы тоже отложили богослужение из-за демонстрации», - ​ утверждал ​ он.

Партийное руководство, тем не менее, решило, что такие методы антирелигиозной пропаганды к Рождеству слишком агрессивны, и предложило ограничиться в «комсомольских святках» чтением лекций о материализме и природе религии. А руководство комсомола запретило к Пасхе устройство «каких бы то ни было уличных демонстраций и карнавалов».

«Нарочито грубые приемы, часто практикующиеся в центре и на местах, издевательство над предметами веры и культа взамен серьезного анализа не ускоряют, а затрудняют освобождение трудящихся масс от религиозных предрассудков», - постановил ЦК большевистской партии.

Лекции не вызывали у населения понимания, по мнению историка Александра Баланцева, от открытого противодействия комсомольцам население «удержали ошеломление кощунственным поведением, смущение от собственного богоотступнического любопытства, память о недавних репрессиях и слухи о возможных погромах».

Без елок, игрушек и выходного

Праздновать Рождество большевики не запретили, хотя в отчетах говорится об опасениях погромов к празднику. Несколько лет «комсомольские святки» проходили в таком формате и не привели к особому успеху: «Проведение комсомольского Рождества ярко выявило все неблагополучие наших дел на антирелигиозном фронте. Мы очень бедны по части методов и форм борьбы с церковью. Та халтура, которая явилась полновластной хозяйкой на клубных подмостках очень ненадежное оружие против такого сильного врага, как религия», - писала «Комсомольская правда» в 1928 году.

Такое положение дел сохранялось еще несколько лет после смерти Ленина в 1924 году. Сталин в 1927 году на XV съезде ВКП(б) указал в своем докладе: «У нас имеется еще такой минус, как ослабление антирелигиозной борьбы». И эта борьба усилилась. Антирелигиозная комиссия в 1929 году постановила начать решительное наступление на «церковников и сектантов», Союз безбожников переименовывается в Союз воинствующих безбожников. Рождество 1929 года объявили Днем индустриализации.

Наконец, в том же году запрещают елку: сохранился декрет ​​ Ленсовета «О воспрещении прорубки и продажи зеленых насаждений в связи с религиозными обрядностями и обычаями». В городе запретили продажу елок и березок, за нарушение запрета назначили штраф в размере 100 рублей, который можно заменить месяцем принудительных работ. Похожие запреты уже в 1927 и 1928 годах ввели в Москве и Киеве.

Кроме того, в 1929 году начинается кратковременный эксперимент по введению пятидневной недели вместо семидневной, формальным поводом стала попытка избежать простоя оборудования на выходных. Всех граждан разделили на пять категорий, каждой из которых полагался один выходной на неделе. Праздничными остались только дни трудящихся в мае и Октябрьской революции в ноябре, а 1 января становится рабочим днем.

Параллельно идет активная кампания в газетах​ против празднования елок детьми.​ Поэт Александр Введенский, вынужденный писать произведения для детей, поскольку его «взрослые» перестали публиковать, сочиняет стихотворение для «Чижа»:

Не позволим мы рубить молодую елку,

Не дадим леса губить, вырубать без толку.

Только тот, кто друг попов, елку праздновать готов.

Мы с тобой - враги попам. Рождества не надо нам.

Сохранилась фотография детей, стоящих на улице с транспарантом «Родители, не сбивайте нас с толку, не делайте Рождества и елку», другие лозунги тех времен - «Трудящиеся не нуждаются в христианском рождестве», «В Рождество не дадим ни одного прогула!», «Пахнущих ладаном елок не надо нам!». Кроме того, празднование отождествлялось с пьянством. «Безбожник» писал: «Религиозность ребенка начинается именно с елки, которая, заполняя собой все его существо, заражает религиозным настроением, верой в таинственные силы. Ребенок отравляется религиозным ядом и получает неверное представление об окружающем мире, что в дальнейшем затрудняет его учебу и работу». В другой публикации говорилось: «Рождественская елка - это фетиш. Выбросив иконы за окно, мы прячем бога за елку. С этим позорным явлением необходимо кончать. Конечно, нет и не должно быть места ни елке, ни рождественским подаркам».

С 1930 года возобновляется проведение карнавалов в рамках «комсомольского Рождества», параллельно массово закрывают храмы. Хотя елку, как непременный атрибут Рождества, запретили, строгость запрета варьировалась в зависимости от места.

«На Рождество у нас ставили большую, высокую пушистую елку. Дядя Костя Булгаков ездил за ней в деревню, привозил ее упакованную в одеяла на розвальнях, проносил ее в кухню по черной лестнице, стараясь быть незамеченным. В столовой завешивались окна, чтобы елку не было видно… Комнату освобождали от мебели и в центре ее устанавливали елку, которая, как правило, упиралась верхушкой в наш высокий лепной потолок. Потом ее украшали игрушками, сделанными членами семьи», - ​ вспоминает ​ Ирина Карум, племянница писателя Михаила Булгакова, которая жила в то время в Киеве.

А вот в Москве елки продавали почти открыто. Журналист Михаил Вострышев в своей книге «Москва сталинская. Большая иллюстрированная летопись» ​приводит ​ такую заметку от 3 января 1930 года в «Вечерней Москве»:

«Несмотря на опубликованное постановление о запрещении порубки и продаже елок, торг "рождественскими елочками" производится. Правда, торговля совершается не в столь откровенной форме, как это было, например, в прошлом году, но при желании потребителю не стоит особого труда приобрести елочку на московских рынках. На Смоленском рынке на просьбу покупателя дать елочку покрупнее, попышнее, продавец лаконично отвечает: "Ноне в продаже мелкая. С крупной заберут!" Покупатель маскирует свою сделку с продавцом - приобретенный товар упаковывается в мешок или обертывается бумагой. Торг в разгаре, особенно накануне Рождества и Старого Нового года».

В то же время историк Юрий Федосюк, который был ребенком в те годы, вспоминал в мемуарах, что москвичи тайком рубили маленькие елки в Подмосковье и привозили их в квартиры.

Множество воспоминаний о Рождестве из дневников тех лет опубликованы проектом «Прожито» ​ . «В Музее я заметил, что многие боялись поздравлять с праздником, молчали, когда я их приветствовал», - писал москвич, специалист по нумизматике Алексей Орешников в 1930 году.

«Торговля вся почти насильственно сосредоточена в советской кооперации, устроили так, что к праздникам лавки были пусты, нельзя было достать ни пряников, ни сладостей, ни закусок, ни вина», - описывал события того же года москвич Иван Шитц.

В целом воспоминания современников свидетельствуют, что окончательного запрета праздника в каком бы то ни было виде большевикам добиться не удалось. Кроме того, еще в самом начале периода агрессивной антирождественской кампании звучали идеи по трансформации праздника.

«Почему елкой предоставлять радость детям обязательно на рождество, когда она носит характер религиозных обрядов? А почему елок не устраивать в дни Октябрьской революции, Парижской коммуны или падения самодержавия?» - писала в 1929 году газета «Ленинский путь».

«Почему лишают прекрасного удовольствия ребятишек»

28 декабря 1935 года, спустя шесть лет, после того как Новый год стал рабочим днем, в газете «Правда» выходит обращение первого секретаря Киевского обкома ВКП(б) и кандидата в члены Политбюро Павла Постышева с заголовком «Давайте организуем к новому году детям хорошую елку!». Постышев апеллирует к тому, что в дореволюционные годы «дети рабочих с завистью через окно посматривали» на украшенные елки «детей богатеев», то есть буржуазии.

«Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как "левые", загибщики ославили это детское развлечение, как буржуазную затею, - говорилось в обращении. - <...> Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком». При этом антирождественская кампания часто использовала именно тот аргумент, что елки для детей - это «варварский обычай, занесенный немецкой буржуазией».

Так, за три дня до Нового года Постышев велит устроить коллективные елки для детей в школах, детдомах, дворцах пионеров, детских театрах и клубах. «Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне нового года елку для своих ребятишек», - в директивном тоне обращается автор к читателям. Ответственность за проведение детских елок Постышев возлагает на горсоветы, председателей районных исполкомов, сельсоветов и органы народного образования.

В воспоминаниях Никиты Хрущева без указания точной даты рассказывается о разговоре Постышева и Сталина, в котором зашла речь о елке. «Постышев поднял тогда вопрос: "Товарищ Сталин, вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость - рождественская елка. Мы это сейчас осуждаем. А не вернуть ли детям елку?". Сталин поддержал его: "Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы поддержим"», - говорилось в мемуарах.

В 1932-м Постышев постановлением ЦК ВКП(б) был направлен в Украинскую ССР «на помощь» действующему руководству, чью работу ЦК и СНК называли «крайне слабой». Он должен был «принять все необходимые меры организационного и административного порядка для выполнения плана хлебозаготовок», а в 1933 году его назначили первым секретарем Харьковского обкома ВКП(б). Украинский историк Юрий Шаповал отмечал , что тогда же Постышев стал вторым секретарем ЦК КП(б) Украины, получив «большие полномочия от Сталина». С генсеком он мог советоваться, «обходя тогдашнего первого секретаря ЦК КП(б) Украины Станислава Косиора», пишет историк.

В 1937 году Постышева отозвали из Украины и назначили секретарем Куйбышевского обкома ВКП(б). В ночь на 22 февраля следующего года его арестовали в московской квартире, а через несколько дней он лишился должности. 9 апреля 1938 года в письме на имя главы НКВД Николая Ежова Постышев согласился дать «откровенные показания о контрреволюционной деятельности против партии и Советской власти, которую я проводил в течение нескольких лет». По версии следствия, Постышев «был членом центра правотроцкистской организации на Украине», участвовал во «вражеской работе» вместе с Косиором, экс-председателем СНК УССР Власом Чубарем, первым секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Косаревым и другими партийными деятелями, а также руководил диверсионно-вредительской работой в Украинской ССР. 26 февраля 1939 года Постышева расстреляли в Бутырской тюрьме, а в 1956 году его полностью реабилитировали.

По мнению российского историка Олега Хлевнюка, образ Постышева после прихода к власти Хрущева был несколько мифологизирован. «Это делалось для того, чтобы показать, что в сталинский период не все были плохими вождями, - говорил Хлевнюк в интервью "Ленте.ру". - Везде он проявил себя достаточно жестким политиком, однако он пострадал, его расстреляли. Поэтому при Хрущеве слепили легенду о том, что он якобы вступил в конфликт со Сталиным, противостоял репрессиям и так далее». В 2009 году Служба безопасности Украины назвала Постышева, Косиора и Чубаря организаторами Голодомора. Историк Шаповал подчеркивал, что сохранились документы, которые также свидетельствуют о причастности Постышева к репрессиям в 1930-х годах в отношении украинских «контрреволюционеров националистов».

На следующий день в «Правде» опубликовали постановление секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева о проведении в школах, детских клубах и детдомах 1 января елок для детей силами комсомольцев и пионеров. 1 января 1936 года «Правда» выходит с поздравлением на первой полосе: «С новым годом, товарищи! С новыми победами под знаменем Ленина-Сталина!». Под надписью был размещен портрет Сталина.

Филолог, профессор кафедры истории русской литературы Санкт-Петербургского государственного университета Елена Душечкина в своей монографии «Русская елка: история, мифология, литература» пишет, что по логике советских идеологов реабилитация праздника могло способствовать укреплению власти действующего режима за счет возвращения гражданам «привычных радостей жизни» из дореволюционной культуры.

«Разрешена и даже рекомендована елка, и везде, повсюду - елочный энтузиазм, елочная вакханалия. В срочном, срочнейшем порядке мастерятся украшения, в "Детском мире" за ними густые очереди, в магазинных витринах сверкают отлично убранные ёлки, повсюду весёлые разговоры на соответствующие темы - прекрасно!» - писал 31 декабря 1935 года недавно вернувшийся из харбинской эмиграции в СССР правовед и идеолог национал-большевизма Николай Устрялов.

Елка в срочном порядке

Обращение Постышева за три дня до Нового года, скорее, напоминающее распоряжение, провоцирует спешную подготовку к детским елкам. В том же номере «Правды» от 28 декабря появилась заметка о продаже елок на рынках Москвы: «Между рядами стройных зеленых деревьев, поставленных прямо в снег, снуют покупатели. Здесь жены рабочих, служащих, инженеров, командиров Красной Армии. Здесь дети и подростки. Елки охотно раскупают. Приближается новый год, наступают школьные каникулы, и Елка становится желанной гостьей в каждом доме, где есть дети». В той же статье подчеркивается, что директора некоторых крупнейших рынков Москвы «считали почему-то продажу елок… нарушением каких-то никому не ведомых правил и “баловством”». При этом всего восемь лет назад Моссовет запретил торговлю хвойными деревьями. Автор заметки признает, что на рынках и в магазинах трудно купить елочные игрушки и украшения, которых практически нет.

На следующий день «Правда» пишет , что районным секретарям комсомола срочно разослали телеграммы с рекомендацией «под Новый год устраивать для пионеров и школьников елки как в школах, так и в детских домах, кинотеатрах и на катках», заготовить ели, закупить игрушки и украшения. Заводы начали готовить для детей подарки, Московский трест зеленого строительства планирует завезти к 30 декабря на рынки около 1500 елок, а ЦУМ открыл специальный отдел для торговли елочными украшениями. В четыре магазина Гормосторга завезли 25 килограммов золотой и серебряной нити для елочной мишуры и золоченой бумаги для обертывания игрушек. 30 декабря открывают детский фестиваль в Колонном зале Дома Союза, а 1 января там же проходит «грандиозный костюмированный бал» для старшеклассников.

В «Правде» от 1 января 1936 года сообщалось о толпах покупателей в Гастрономе № 1: «Магазин № 1 давно уже не видел такого наплыва покупателей. За три последних дня 1935 года москвичи оставили в кассах около миллиона двухсот тысяч рублей, унеся вагон мандаринов, семь тысяч тортов, до десяти тысяч бутылок шампанского <...> Для елочных украшений за эти дни магазин распродал годовой запас грецких орехов». Орехи заворачивали в золотую бумагу, а затем украшали ими елки.

Поскольку в годы антирождественской кампании практически прекратили изготавливать елочные игрушки, магазины не могли полностью удовлетворить спрос на украшения для елки. В московском «Детском мире» 28 декабря 1935 года торговали игрушками до 23:00. Длинные очереди за игрушками сохранялись до 2 января. «Вечером 29 декабря мне было предложено выставить в витрине магазина елку. Не было специальных елочных украшений. Деда Мороза сделали сами, обернув куклу ватой...», - вспоминал заведующий магазином № 8 Москоопкультторга в беседе для журнала «Советская игрушка». Помещение оформили в том числе дореволюционными украшениями.

Не готовы к Новому году оказались не только магазины, но и школы, детдома и другие образовательные учреждения. В отчете отдела учащейся молодежи ленинградского комитета ВЛКСМ о встрече нового 1936 года рассказывалось, в каких школах и детских клубах прошли праздничные мероприятия. Не все такие учреждения, по замечанию комсомольцев, подготовились к празднованию. «Например, Промакадемия устроила елку с докладом "о значении новогодней елки" и концертом для детей младшего возраста из произведений Листа, Шуберта. Промакадемики явно перестарались. <...> В детском доме № 3 Смольнинского р-на еще до решения дети тайно от руководства в одной из комнат устроили маленькую елку. Зав.детдомом обнаружил елку, заставил ее сжечь и провел разъяснительную работу среди детей о вреде елки. На другой день злополучному заву пришлось снова "разъяснять" детям о пользе елки». В некоторых школах елки помогали организовывать родители учеников.

Дед Мороз, Снегурочка и Ленин

Сразу после реабилитации Нового года (но не Рождества) начинают выпускать сценарии новогодних елок, которые разрабатывали работники просвещения. Первый такой сборник «Елка» издали в 1936 году - он начинается с обращения Постышева из «Правды», затем идут статьи с объяснением, зачем вернули елку и как ее проводить. «Елка явилась внезапно. Ее никто не ждал, не готовился к ней. В магазинах не было ни елочных украшений, ни елочных игрушек - их не производили. В школах, детсадах, в семьях заволновались. Педагоги, родители, дети соорудили елку быстро, почти из “ничего”», - писала во вступительной статье одна из авторов сборника Евгения Флерина. В 1937 году сборник переиздали в переработанном виде.

1 января 1937 года проходит первая новогодняя елка в Колонном зале Дома Союзов в Москве. Там впервые появляются Дед Мороз и Снегурочка, которые становятся символами советской елки. Как пишет филолог Елена Душечкина, советский Дед Мороз берет начало в литературных образах, в том числе Мороза Иваныча из «Детских сказок дедушки Иринея» Владимира Одоевского, опубликованных в 1840 году. Дед Мороз в качестве дарителя елки и подарков формируется в дореволюционной традиции празднования Рождества, к началу XX века, но на время антирелигиозной кампании тоже попадает в опалу. Возвращается он вместе с реабилитацией елки, но теперь дарит всем одинаковые подарки и появляется только на общественных елках - в школах, детсадах, на заводах (хотя после войны возобновится традиция домашних визитов). Дед Мороз снова становится положительным персонажем в литературе, а в годы Великой Отечественной войны его образ используют в пропаганде. В 1944 году на открытке Дед Мороз изображен с курительной трубкой и автоматом. На другой открытке Дед Мороз уже с мешком боеприпасов, которые он бросает в сторону танков нацистской Германии. Подпись на открытке: «Новогодние подарки Дед Мороз врагу несет, от которых в стужу жарко, а в жару мороз берет».

Снегурочка тоже была частью еще рождественских елок, например, елочной игрушкой, образом для детского наряда, но не равной Деду Морозу фигурой. А на советской елке она становится его помощницей.

После возвращения Нового года в детских изданиях активно используют сюжет с Лениным «Елка в Сокольниках». Он был опубликован в мемуарах Владимира Бонч-Бруевича в 1931 году, еще во время антирождественской кампании. В первую очередь Бонч-Бруевич рассказывал о нападении на Ленина, который направлялся в 1919 году в Сокольники к Надежде Крупской и посетил детскую елку. После 1935 года сюжет «Елка в Сокольниках» был опубликован уже отдельным рассказом под названием «Владимир Ильич на елке». Теперь рассказ фокусировался на детском празднике. Позже из сюжета вовсе исключат эпизод с нападением.

С 1954 года главную елку страны проводят не в Доме Союзов, а в Кремле. Помимо новых образов у советского Нового года появляются и свои атрибуты. В 1936 году возобновляют массовое производство елочных игрушек. Вифлеемскую звезду на верхушке елки заменяет пятиконечная красная звезда.

В пособии «Елка в детском саду», изданном в 1937 году Учпедгизом, была представлена подробная инструкция, как наряжать елки на детских праздниках. Согласно рекомендации, верхушку елки следовало украшать пятиконечной красной или серебряной блестящей звездой: «Новогодняя елка должна быть праздником радостного и счастливого детства, созданного в нашей стране огромными заботами партии, правительства и лично товарища Сталина о детях <...> На верхних ветках лучше всего повесить на самые концы веток легкие, блестящие украшения, а по контуру веток положить нити серебряного инея. На средних ветках <...> надо вешать такие игрушки, которые не требуют близкого детального рассматривания, например, бонбоньерки, хлопушки, крашеные шишки, орешки, небольшие яблочки, цветы бутафорские овощи и фрукты, а на краях ветвей - аэропланы, парашютики, птички, бабочки и т.п. На нижних ветках, ближе к стволу, можно посадить или расположить в веселых позах куклы, слоны, обезьяны, зайчики, клоуны».

Доктор исторических наук Алла Сальникова в книге «История елочной игрушки» пишет, что в 1937 году выпускают елочные игрушки в виде шаров с портретами членов Политбюро ЦК ВКП(б) и большой шар с изображением Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. В 1938 году перед ленинградскими предприятиями поставлен план на ближайшее пятилетие выпустить елочные игрушки с красноармейцами, милиционерами, спортсменами, советскими кораблями и подводными лодками, трамваями и троллейбусами, а также с национальными орнаментами. Предполагалось, что советская елка в отличие от Рождества должна быть внеконфессиональным праздником. В 1939 году появляется елочная игрушка «Интернациональная дружба», позже будет выпущена серия с фигурками представителей народов СССР. С приходом Хрущева среди елочных игрушек появляются початки кукурузы. После полета Юрия Гагарина в космос выпускают и серию фигурок космонавтов.

В конце 1947 года указом президиума Верховного совета СССР 1 января официально новогодним праздником и нерабочим днем. И только в 1990 году постановлением Верховного совета РСФСР объявляют выходным днем 7 января, Рождество, многие атрибуты которого уже позабыты или присвоены в измененном виде советским Новым годом.

1700

Царь-елка

Обычай ставить елку на Новый год мы позаимствовали в Западной Европе. Этот факт считается хрестоматийной истиной. Но вот с автором традиции все не так просто.

Есть исторический стереотип: Петр I, вводя новое летосчисление, из-за которого 1 января наступил не 7208, а 1700 год, заодно решил достойно отпраздновать реформу.

Самый цитируемый под Новый год исторический документ - петровский указ: "По большим и проезжим улицам знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чина перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых и можжевеловых, а людям скудным каждому хотя по древцу или ветке на вороты или над храминою своею поставь".

Все так, но новогодних елок в нашем понимании веселый царь устраивать не повелевал. Да и германской рождественской традиции его "некоторые украшения от древ" не в полной мере соответствовали. К тому же народ привык в ночь с 31 декабря на 1 января отмечать вечер Василия Кесарийского. Другие названия: "щедруха" (гуляли как на Масленицу, появился даже термин: "кесарийский" поросенок, которого зажаривали целиком), Васильев вечер.

Можно предположить, что полноценные рождественские елки, украшенные сладостями и игрушками, в нашей столице в то время все-таки стояли. Но скорее всего - лишь в домах проживающих в Москве иностранцев, прежде всего немцев-лютеран, которые сохранили на чужбине свои обычаи.

С 1704 года новогодние торжества Петр I перенес в Петербург. Там и гуляли по-царски, причем явка на новогодние балы-маскарады вельмож была обязательной.

После смерти Петра обычай стал умирать. Каких-то особых гонений против елок не было. Проблема заключалась в том, что петровская затея не слишком-то прижилась в народе. В период петровского правления это была чисто городская забава. Селу вообще забыли разъяснить, для какой надобности надо вешать яблоки и пряники на елки.

К тому же не вся страна сразу перешла на петровский календарь. Народ исстари на Руси встречал наступление нового года 1 марта. И так продолжалось до конца XV века. В 1492 году Русская православная церковь приняла решение о переносе новолетия на 1 сентября.

Мягко говоря, успели привыкнуть. А устои всегда ломаются с трудом.

Например, в Архангельской губернии до сих пор Новый год отмечают трижды. Первые два (по новому и старому стилю) - со всей страной, а 14 сентября отмечают еще и Поморский новый год.

К тому же еловыми ветками на Руси часто устилали путь, по которому несли покойника на погост. Потому елка как-то не слишком ассоциировалась у крестьян с весельем и праздником.

Наконец, у православной церкви не было большого желания продвигать в народные массы лютеранский обычай. Пожалуй, наиболее стойко хранили петровские заветы лишь те, кого сейчас бы назвали рестораторами. Крыши многих кабаков на Руси украшались елками. Кстати, после новогодних праздников ели вообще с них не снимали. Само выражение "идти под елку" в те времена означал поход в питейное заведение.

1819

Второе пришествие

Второй "поход" новогодней елки на Россию опять был предпринят из Германии. Но на этот раз - более успешный. В 1817 году великий князь Николай Павлович женился на прусской принцессе Шарлотте, крещеной в православии под именем Александра. Принцесса убедила двор принять обычай украшать новогодний стол букетиками из еловых веток.

В 1819 году Николай Павлович по настоянию супруги впервые поставил в Аничковом дворце солидных размеров новогоднюю елку. В 1825 году в Петербурге впервые установили публичную елку.

В те времена игрушек еще не было, елку украшали фруктами и конфетами.

"Под елочку", которую в столице устанавливали 24 декабря, в сочельник, устраивали и царский банкет. В архивах сохранилось меню: супы, пирожки, говядина с приправой, жаркое с салатом, соленые огурцы (император их просто обожал), холодец по-шведски, крольчатина по-уэльски, норвежская треска, минога по-аббатски, мороженое.

В деревнях елка по-прежнему не приживалась. А вот города новая мода просто захватила, начался елочный ажиотаж: из Европы выписывали дорогие елочные украшения, в богатых домах устраивали детские новогодние утренники. "Елкой" стали называть уже не кабаки, а рождественский праздник для детей с раздачей подарков.

При Александре III было положено начало новой традиции: члены императорской фамилии выступали на новогодних "корпоративах". Как правило, император с великими князьями ехал в манеж кирасирского полка на елку для нижних чинов собственного Его Величества конвоя, сводно-гвардейского батальона и дворцовой полиции. Фантастическая деталь: на следующий день елка повторялась для чинов, бывших накануне в карауле. Согласитесь, какая-то просто нереальная забота о подданных.

1915

Елка - враг государства

Так продолжалось до Первой мировой войны, в которую Россия вступила в 1914-м. В стране началась активная антинемецкая кампания. Весной 1915 года Николай II утвердил "Особый комитет для объединения мероприятий по борьбе с германским засильем", ближе к зиме началась ликвидация немецких колоний в Поволжье, на Южной Украине и Кавказе, а также принудительное переселение колонистов в Сибирь.

В канун 1915 года немецкие военнопленные в госпитале Саратова устроили праздник с традиционной елкой. Пресса назвала это "вопиющим фактом", журналистов поддер жали святейший Синод и император Николай II. Традицию царь назвали "вражеской" и категорически запретил ей следовать.

Вообще-то в этом запрете было что-то параноидальное. Ладно, если бы только вражеские солдаты веселились под елкой. Но ведь наши-то - тоже!

Вот записи из дневника Николая II: "Поехал в военный госпиталь на елку больным", "в новой комнате Аликс была наша собственная елка с массой прекрасных взаимных подарков...".

Или вот распорядок дня Николая II 31 декабря 1913 года. В 15 часов царь поехал в военный госпиталь и в лазарет Гусарского полка на елку... В 23 часа 30 мин. поехали в полковую церковь на новогодний молебен.

Ну и при чем тут "вражеская традиция"?! В принципе при таком раскладе царь и себя обязан был объявить врагом русского народа.

1919

Дед Мороз

без "браунинга"

После революции запрет отменили. Германский пролетариат, даже находящийся под чуждым революции церковным влиянием, по определению не мог считаться врагом советской власти. А самое главное, Ленин любил елку.

Впрочем, поползновения на традицию были и в те времена. Еще при жизни вождя многие его соратники, видные партийцы, пытались объявить рождественское дерево "буржуазным предрассудком". Но сделать с этим религиозным пережитком ничего не могли. Как запретить "предрассудок", если сам вождь лично устраивал для детей елку в Сокольниках?

При этом порой проявлял чудеса героизма. 6 января 1919 года, когда он ехал из Кремля в Сокольники на первый новогодний детский праздник, машину остановили налетчики известного московского бандита Якова Кошелькова. Буквально выбросили Ильича из машины, приставили револьвер к виску, пошарили по карманам, отняли деньги, документы, "браунинг" (вооруженные охранник Ленина и его личный шофер не сопротивлялись, чтобы не подвергать опасности жизнь вождя). Кошельков не узнал Ленина, о чем потом очень жалел: сказал подельникам, что, если бы взял Ленина в заложники, можно было потребовать в обмен на него выпустить на волю всю "Бутырку". Ну и деньгами выкуп солидный.

Впрочем, жалел он не очень долго, чекисты за несколько месяцев нашли и перебили всех налетчиков. "Браунинг" Ильичу, кстати, вернули. Но дело, конечно, не в этом. Ленин, пережив стресс, сразу же взял новую машину и прибыл-таки к детям на елку. Шутил, водил хороводы, угощал конфетами, вручил каждому по подарку - по трубе и по барабану. Ну, настоящий Дед Мороз.

Даже в новогоднюю ночь 1924 года, когда Ильич был смертельно болен и жить ему оставалось три недели, Н. К. Крупская устроила традиционную елку. Но после смерти вождя с елкой расправились. Наши прадеды слышали такие стихи:

Только тот, кто друг попов,

Елку праздновать готов.

Мы с тобой враги попам,

Рождества не надо нам!

С 1926 года украшение елки уже считалось преступлением: ЦК ВКП(б) назвал обычай устанавливать так называемую рождественскую ель антисоветским. В 1927 году на XV съезде партии Сталин заявил об ослаблении антирелигиозной работы среди населения. Началась антирелигиозная кампания. Партконференция 1929 года отменила "христианское" воскресение: страна перешла на "шестидневку", запрещено празднование Рождества.

Странно, что никому не пришло в голову, что подобные формулировки фактически объявляли Ленина злостным антисоветчиком, мракобесом и просто преступником.

1935

Привыкли руки к топорам

С чего это всего через восемь лет власть вдруг кардинально изменила отношение к елке - загадка. Считается, что реабилитация елки началась с небольшой заметки в газете "Правда", опубликованной 28 декабря 1935 года. Речь шла об инициативе организовать к Новому году детям хорошую елку. Подписал заметку второй секретарь ЦК компартии Украины Постышев.

Неожиданно для всех Сталин согласился.

И хотя в "Правде" не бывало несогласованных инициатив, чиновники не торопились организовывать елки. Даже когда их разрешили, многие встретили Новый 1936 год без лесной красавицы. На всякий пожарный: кто-то воспринял предложение в качестве провокации. Остальные благоразумно решили, что прежде чем нарубить дров - в смысле: рубить елки, - разумнее сначала проследить за судьбой как инициатора елочной реабилитации, так и за самой инициативой.

Судьбы сложились по-разному. У елки - хорошо, у Постышева - не очень. В конце 30-х его перевели с Украины на пост 1-го секретаря Куйбышевского обкома партии. Прибыв в область, он организовал беспрецедентную кампанию арестов. Лично "разоблачил" большое количество врагов партии и народа, отправив в лагеря или на расстрел тысячи людей. Затем сам был арестован. 26 февраля 1939 года военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к смертной казни и в этот же день расстрелян. В 1955-м реабилитирован.

Некоторые историки называют Постышева "человеком, который вернул народу елку". Тезис не бесспорный.

Никита Хрущев в своих мемуарах уточнит, что Постышев, прежде чем писать заметку в "Правду", обратился с идеей лично к Сталину. Тот отреагировал несколько нехарактерно, а потому - загадочно. Хрущев пишет, что вождь, почти не раздумывая, ответил Постышеву: "Возьмите на себя инициативу, а мы поддержим".

Что наводит на размышления. Во-первых, в партийной иерархии Постышев был, мягко говоря, не слишком значительной фигурой. Во-вторых, знаковые идеологические решения Сталин никогда не принимал с наскока. Решение, скорее всего, было тщательно продумано и подготовлено. И вряд ли кем-то еще, кроме самого вождя.

1937

Звезда и шампанское

Постышев еще был жив, когда по стране начали зажигаться новогодние елки. Первая - в 1937-м в Москве, в Колонном зале Дома союзов. Вместо золотой Вифлеемской звезды появилась новая - красная. Образ Деда Мороза в длинной шубе, высокой круглой шапке и с посохом в руке исполнял известный в те годы конферансье Михаил Гаркави. С его именем, кстати, связана и традиция отмечать праздник шампанским. Дебют "Советского шампанского" состоялся 1 января 1937 года, когда в Кремле на праздничном приеме стахановцев Гаркави под бой курантов впервые осушил бокал игристого. Шампанское, заметим, у нас только-только стали выпускать. В 1937-м разлили первые 300 тысяч бутылок. Досталось на Новый год далеко не всем.

Сначала елки украшали по старинке конфетами и фруктами. Потом игрушки стали отражать эпоху. Пионеры с горнами, лики членов Политбюро. Во время войны - пистолеты, десантники, собаки-санитары, Дед Мороз с автоматом. Им на смену пришли игрушечные автомобили, дирижабли с надписью "СССР", снежинки с серпом и молотом. При Хрущеве появились игрушечные трактора, початки кукурузы, хоккеисты. Затем - космонавты, спутники, персонажи русских сказок.

Снегурочка появилась в начале 1950-х. Образ внучки Деда Мороза придумали лауреаты Сталинских премий Лев Кассиль и Сергей Михалков. С этого момента отечественная новогодняя традиция может считаться завершенной. Каких-то принципиальных изменений в праздновании Нового года с тех пор не замечено. Ну разве что вместо звезды все чаще используют разнообразные политически нейтральные пикообразные верхушки. В основном китайского дизайна и изготовления.

Традиция устанавливать ёлку насчитывает в нашей стране менее 200 лет. Однако практически на всём протяжении этого срока судьба рождественской ели складывалась более чем непросто – обычай поочерёдно пытались запретить представители церкви, ура-патриоты, коммунисты и просто любители живой природы. Не менее любопытно, что решения о запрете и реабилитации этого, казалось бы, совершенно безобидного обычая принимались на самом высоком уровне.

Как известно, обычай наряжать ёлку в честь наступления Нового года в Россию принёс Пётр I, подсмотревший его во время путешествия по Европе. Однако на протяжении последующих 100 лет иностранная традиция продолжала оставаться чуждой экзотикой. Во-первых, на Руси ель исторически считалась символом смерти, отчего крестьяне чурались нового обычая. Во-вторых, согласно петровскому указу еловыми ветками предписывалось украшать крыши трактиров. Это привело к тому, что питейные заведения начали повсеместно называть «ёлками». Понятно, что при таком имидже новогоднего дерева дворяне также не стремились устанавливать его у себя в домах.

В результате традиция украшать ёлку укрепилась лишь в начале XIX века, после того, как петербургская аристократия решила перенять красивый обычай устанавливать ёлку в честь Рождества у проживающих в столице немцев. 24 декабря 1817 года по инициативе великой княгини Александры Фёдоровны, супруги будущего императора Николая I, в покоях цесаревича была устроена домашняя ёлка. Подражать примеру начальства в России было модно уже в те времена, а потому ёлки быстро вошли в обиход столичной знати.

«На каждом деревце можно белого повесить!»

Окончательно в российский новогодний интерьер ёлка вписалась лишь к концу XIX века. Традиция укоренилась настолько, что, как писал Василий Розанов, никому уже и в голову не придёт называть её нерусской. Однако, как оказалось, такие всё же нашлись.

Поводом стала начавшаяся в 1914 году мировая война. На волне антигерманских настроений ультрапатриоты требовали напрочь отказаться от всего немецкого, вплоть до зубного порошка и пива. Вспомнили и о ёлочке. «Можно считать почти установившимся мнение, что ёлка – измышление немецкого народа, что русская старина её не знала», – писали «Биржевые ведомости». Масла в огонь подливали священники. Как отмечал доктор исторических наук Антон Иванов, Святейший Синод не преминул разъяснить, что церковь всегда относилась к ёлочной традиции насторожённо. А ректор

Петроградской духовной академии Анастасий прямо заявил, что занесённый от немцев обычай нужно искоренить и возвратиться к «скрепам» – колядованию, пению песен и посыпанию друг друга рожью.

Впрочем, инициатива всё же не получила широкого распространения. Куда более сильный удар по сложившейся традиции нанесли пришедшие к власти большевики.

«Бытует мнение, что советская власть запретила ёлку сразу же после октябрьского переворота. Однако это не так. Сразу после захвата власти большевики на ёлку не посягали», – пишет доктор филологических наук Елена Душечкина. Масштабная атака на обычай, неразрывно связанный с религией, началась лишь в 1922 году, когда было решено противопоставить Рождеству «комсомольские святки».

25 декабря, объявленного нерабочим днём, по стране прокатилась акция. Активисты из комсомола ходили по улицам, наряженные в костюмы буржуев, кулаков и священников, устраивая сожжение «божественных изображений» и читая злободневные стихи:

Скоро будет Рождество,

Гадкий праздник буржуазный…

Тот, кто ёлочку срубил,

Тот вредней врага раз в десять,

Ведь на каждом деревце

Можно белого повесить!

Одновременно комсомольцам рекомендовалось обходить дома и вести «антиёлочную» агитацию. Судя по всему, она велась с таким разгулом, что рвение комсомольцев осудил даже Ленин, назвав его «вредным озорством». Тем не менее пропаганда не прекратилась – спустя два года ленинградская «Красная газета» сообщала: «Заметно, что рождественские предрассудки почти прекратились. На базарах не видно ёлок – мало становится бессознательных людей!»

«Предложил Кобе разрешить празднование Рождества»

Реабилитация ёлки произошла в 1935 году. 28 декабря главная газета страны «Правда» опубликовала статью за подписью кандидата в члены Политбюро Павла Постышева, в которой он вспоминал, как до революции дети крестьян и рабочих с завистью смотрели в окна богатых домов на танцующих у украшенной ёлочки детей буржуев. «Давайте организуем весёлую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую ёлку во всех городах и колхозах!» – призывал Постышев. Буквально на следующий день в Москве и Ленинграде открылись ёлочные базары, а в домах культуры и школах для детей были устроены ёлки.

Столь быстрая их организация вкупе с неожиданной сменой отношения к «пережитку прошлого» сразу навела многих на мысль, что всё это сделано не случайно. И действительно, спустя много лет Никита Хрущёв раскрыл в своих мемуарах секрет: оказывается, идея снять табу с традиции исходила лично от Сталина, а Постышев был выбран лишь в качестве «говорящей головы». Дело в том, что за полтора месяца до этого Сталин произнёс программную речь об успехах в деле построения социализма, завершив её ушедшей в историю фразой: «Жить стало лучше, жить стало веселее!». Новогоднее торжество с сияющей огнями ёлочкой должно было подтвердить тезис вождя. Теперь празднование Нового года не только не запрещалось – оно стало обязательным мероприятием для всех школ, детских садов и клубов.

Интересно, что похожим образом Сталин позже поступил и с Рождеством, о чём известно гораздо меньше. Его публичное празднование фактически оставалось под запретом, однако с середины 40-х годов власти начали смотреть сквозь пальцы на то, что при церквях священники после службы устраивают для своей паствы рождественские торжества. Подоплёка этого стала известна из опубликованных уже в наше время мемуаров Лаврентия Берии. Оказывается, именно он в марте 1943 года обратился к Сталину с идеей ослабить давление на верующих. Естественно, тоже с дальним прицелом. «Предложил Кобе к концу года разрешить празднование Рождества, – писал Берия в своём дневнике. – Мы к этому времени освободим много новых территорий, немцы там открывали храмы, а попы их где поддерживали, где как. Если мы вернёмся, а храмы останутся, это оценят. А мы ещё Рождество добавим. Получится хорошо. Союзники тоже оценят. Коба послушал, говорит: а что, в дороге и веревочка пригодится, давай».

«Не пора ли прекратить рубку елей в СССР?»

По окончании Великой Оте-чественной войны стройная пушистая лесная красавица стала непременным атрибутом празднования Нового года – теперь на того, кто усомнился бы в целесообразности её присутствия в зале, посмотрели бы с удивлением. Тем не менее в 1959 году всё-таки была предпринята очередная попытка если не сломать, то несколько видоизменить традицию. Впрочем, на этот раз под сомнение ставилась не идеологическая составляющая, а экономическая. Академия наук Армянской ССР направила в союзный Совет Министров письмо, в котором предлагала запретить рубку хвойных деревьев для новогоднего украшения. «В результате усиленной эксплуатации и местами нерационального ведения лесного хозяйства площади лесов Советского Союза быстро сокращаются, – писал председатель комиссии по охране природы академии Х. Мириманян. – Срубается такое количество ели, которое, по минимальным подсчётам, составляет 15 тыс. гектаров. В свете всего этого возникает вопрос: не пора ли прекратить рубку леса на ёлки по всему Советскому Союзу?» В качестве альтернативы представитель академии предлагал наладить производство искусственных ёлок, выращивать ёлочки в кадках либо устроить специальные питомники. Правда, последняя идея ставилась под сомнение, как не исключающая возможности злоупотреблений. И хотя в последующие годы все три инициативы были претворены в жизнь, всё равно главная ёлка страны по-прежнему имеет природное происхождение, ведь настоящий запах праздника невозможно заменить никакими эрзацами.

КСТАТИ

О любопытном курьёзе, связанном с советской новогодней пропагандой, пишет Елена Душечкина в своей книге «Русская ёлка». Каждый ребёнок в СССР с детства знал о том, как Ленин устроил в Горках ёлку для живущих в округе крестьянских детей. Этому событию были посвящены многочисленные рассказы и стихи. Однако авторы старательно умалчивали о дате праздника. И не без причины – ёлка проводилась в канун Рождества, что не вязалось с антирелигиозной пропагандой. Другой проблемой стало описание празднования. Обычно сообщалось, что Ленин пригласил целую кучу детей, веселился вместе с ними и раздавал подарки. Однако попытки разыскать участников торжества ни к чему не привели. «В 1938 году художница Е.С. Зернова обратилась к Крупской с просьбой рассказать о том, как проходила ёлка в Горках. В ответ Крупская написала: «Дорогой товарищ, я не советовала бы Вам брать эту тему. Он был на ёлке в Горках, но тогда он был тяжело болен, его вывезли в кресле, ребят там было очень мало», – пишет Душечкина. Это дало исследователям повод полагать, что в реальности на ёлке в Горках было не более пяти-шести родственников, воспитанников и близких семьи Ульяновых, а также несколько детей обслуживающего персонала.

Нового́дняя ёлка - один из символов Новогоднего праздника в России и некоторых других странах. В России этот символ имеет долгую и непростую историю.

Новогодняя ёлка в царской России

Первая ёлка в Российской империи была наряжена петербургскими немцами в 40-ых годах XIX века . Обычай быстро распространился среди высших слоёв тогдашнего российского общества. Впрочем, даже среди представителей правящих классов по «ёлочному вопросу» единства не было: многие помещики, например, к «немецкой затее» относились с неприязнью.

Что же касается российских крестьян и пролетариев, то они, может, и рады были бы встречать Рождество с наряженными елями, но помещики, капиталисты и выражавшее их интересы царское правительство столь усердно «заботились» о народных массах, что для пролетарских и крестьянских детей счастьем было попасть на благотворительную ёлку, которую устраивал какой-нибудь сердобольный купец. В большинстве же случаев им приходилось довольствоваться заглядыванием в окна богатых домов и созерцанием ёлок, наряженных к Рождеству состоятельными людьми.

Представители передовой русской интеллигенции, многие из которых были выходцами из высших слоёв общества, осознавали несправедливость такого положения и, в меру сил, стремились его исправить, даже при царизме. Известно, например, что на новый 1901 год устроил елку с электрической гирляндой для полутора тысяч детей нижегородской бедноты .

Первый запрет ёлки

Началась Первая мировая война. Осознав, что немецкую армию не одолеть, царское правительство (а также не очень царский Синод ) стали размышлять так же, как : если не можем победить врагов в бою, - надо, по крайней мере, одолеть их морально .

Итак, морально-психологическое противостояние Германии началось. Сперва, 18 (31 по новому стилю) августа 1914 года, сменилось название столицы Российской империи: из Санкт-Петербурга она превратилась в Петроград . А потом настала очередь ёлки. Когда именно ёлка была объявлена «вражеской немецкой затеей», - сегодня установить трудно. Одни исследователи утверждают, что это случилось зимой 1914 - 1915 годов , другие, более близкие к РПЦ, уверяют, что это случилось в 1916 году . Кому верить - вопрос сложный, поскольку первая группа исследователей как бы имеет меньшее отношение к Священному Синоду, а вторая группа немилосердно искажает историю, заявляя, что «большевики негласно продлили этот запрет».

Новогодние ёлки при Ленине

Советской власти сегодня приписывают множество всяких нелепых мероприятий, при этом проведение этих мероприятий стараются «привязать» не столько даже к Советской власти, сколько к , . В частности, из марксизма-ленинизма пытаются «вывести» и «войну с ёлками».

В действительности в первые годы Советской власти, несмотря на наличие в Советском правительстве и прочей , никакой войны с ёлками не было и в помине. Наоборот: уже 31 декабря 1917 года во всех районах Петрограда были организованы «пролетарские ёлки» для детей рабочих .

7 января 1924 года Владимир Ильич, уже смертельно больной, безвыездно живущий в Горках, организовал ёлку для детей совхоза и санатория .

Второй зарет ёлки

Если о первом запрете ёлки сейчас вспоминают редко, то о втором, якобы имевшем место в советские годы, вспоминают, напротив, каждый новый год. В воспоминания о «репрессиях против ёлки» превратились в такую же новогоднюю традицию, как и сама ёлка.

Правда, когда дело доходит до фактов - выясняется, что советский запрет на ёлки подобен легендарному поручику Киже: упоминаний о его существовании - множество, а достоверных доказательств - кот наплакал.

Одни исследователи, о чём уже говорилось ранее, утверждают, что большевики негласно продлили запрет на ёлки, родившийся в недрах Священного Синода, - видимо, в ознаменование верности русским традициям и преемственности «Красной Империи» от всех прочих. Вызывает даже недоумение, почему , или до сих пор ничего не написали на эту тему, - ведь они бы могли убить сразу двух зайцев: и в очередной раз «разоблачить режим» (о чём ниже), и показать себя знатоками русской истории.

Отчасти причины молчания Зюганова и Проханова могут проясниться, если учесть, что оба они являются сторонниками единства , а у патриотических сил существует своё воззрение на «ёлочный вопрос», сформулированное в работах таких исследователей, как доктор исторических наук Юрий Жуков и просто историк Сергей Семанов . Оба они утверждают, что циркуляр Наркомзема РСФСР от 11 декабря 1928 г. решительно запрещал гражданам РСФСР (или, может быть, УССР и БССР, а заодно и ЗСФСР - тоже?) рубить ели. Оба они никаких цитат из этого циркуляра (которые бы, по крайней мере, позволили бы понять: ели запрещалось рубить только «в рождественских целях», или же с 11.12.1928 их и на дрова пускать тоже запрещалось) не приводят. Юрий Жуков больше ничего о «ёлочных репрессиях» не рассказывает, Сергей Семанов более разговорчив:

Что же касается антинародного режима, то у него своя версия «ёлочных репрессий» :

Естественно, антинародный режим и его прислужники ничего не сообщают о том, какой же именно из Пленумов ЦК ВКП(б), имевших место быть в 1926 году (апрельский, июльский, октябрьский или, быть может, ноябрьский) объявил ёлку «буржуазной». Не известно об этом и нам, зато известно, что ни в сборнике «ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК» , ни в сборнике «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК» следы подобных решений найти возможным не представляется. А ещё нам известно, что в 1926 году у ЦК ВКП(б) имелись дела (и в области хозяйственной жизни страны, и в области внутрипартийной борьбы) куда более важные, чем борьба с ёлками.

Впрочем, всё сказанное не свидетельствует о том, что миф о «запрете ёлок» в СССР возник на пустом месте. Неодобрительное отношение к ёлкам действительно возникло вскоре после смерти Ленина. Символ Нового года вновь стал жертвой морально-психологической борьбы, на сей раз - против религии. Увы, отнюдь не всем, кто в Советском Союзе в конце двадцатых - начале тридцатых годов занимался антирелигиозной работой, хватало необходимых для этой работы таланта и такта, - вот и появлялись в советских средствах массовой информации подобные «письма трудящихся» :

Масла в огонь подлил поэт Борис Веревкин, написавший в 1929 году ко Дню леса стихи, в которых досталось и ёлкам тоже:

Стихотворение это попалось на глаза , который позаботился о том, чтобы они стали известны всей стране.

Но ничто так больно не бьёт по сочинителям легенды о «запрете ёлки в СССР», как история её «разрешения». И если насчёт «запрета», как читатель мог видеть выше, существует множество версий, то по вопросу о «разрешении», напротив, наблюдается единомыслие : подавляющее большинство исследователей признаёт, что ёлку советским детям «вернул» .

Самое любопытное - это, конечно, способ, которым член ЦК ВКП(б) Постышев прекратил «ёлочные репрессии». 28 декабря 1935 года в появилась заметка Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». Приведём её текст полностью :

В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев.

Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею.

Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах - везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы, председатели районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской елки для детей нашей великой социалистической родины.

Организации детской новогодней елки наши ребятишки будут только благодарны.

Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком.

Итак, давайте организуем веселую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах!

Если верить вышеупомянутым исследователям, СССР представлял собой некое государственное образование, в котором постановления ЦК ВКП(б) и циркуляры Народного комиссариата земледелия крупнейшей советской республики можно было отменить посредством таких вот газетных заметок.

Впрочем, в то время, когда прислужники российского антинародного режима выдумывают «сталинские ёлочные репрессии», имеющая больший опыт и, как следствие, несколько более выдающиеся интеллектуальные способности, признаёт :

Так или иначе, после появления в печати заметки Постышева морально-психологическая война с ёлкой прекратилась. Ёлка вновь стала полноправным символом Нового года, которым и является до сего дня.

Примечания

1. Вольтская Т. В 300 - й раз - по-европейски // Невское время № 242(2123), 31 декабря 1999 года.
2. Нефедова И.М. Максим Горький. Биография писателя: Пособие для учащихся - Л.: Просвещение, 1971 г.
3. Возможно, для кого-то это будет новостью, но в период подготовки и совершения Февральской революции Священный Синод выступил резко против не только Николая II (полномочия Исполнительного комитета Государственной думы члены Синода признали ещё до отречения царя), но и царской власти вообще, - и где только эти деятели, со своим осуждением «цезарепапизма», были в 1905 году, когда царские войска убивали петербургских рабочих, когда артиллерия "цезаря" расстреливала пресненские баррикады...
4. Никитин В.С. Слом совести // Советская Россия № 168 (13066), 15 декабря 2007 года.

Декабрь 29th, 2015 admin

Приближается наш самый любимый праздник Новый год и самый светлый христианский праздник – Рождество. Волшебное время, когда так легко верить в чудо и ощущать любовь, добро и семейное счастье, из которого соткан весь мир.
Трудно поверить, что почти 62 года Россия жила без официального празднования Рождества Христова и только 6 лет было запрещено в СССР праздновать Новый год…

В Советском Союзе воинствующий атеизм был в основе внутриполитической жизни, а проявление религиозных чувств и вера в Бога запрещалась, поэтому в 1929 году официально запретили празднование Рождества Христова.
Дни главных церковных праздников оставались нерабочими, поэтому были придуманы новые, «революционный праздник» — «комсомольское рождество» , чтобы «развить антирелигиозную пропаганду и отвлечь молодёжь и взрослое население СССР от празднования в церкви».

Комсомольцы в рождественские дни повсеместно обходили дома с красной звездой и пением революционных песен, «славя Советскую власть по примеру того, как подростки славят Рождество Христово», и устраивали «красные ёлки», украшая их вместо фигурок ангелов и младенцев в колыбели пятиконечными звездами и гирляндами красных флажков.

Рабочая молодёжь смотрела кино и слушала доклады, разоблачавшие «экономические корни» и «языческое происхождение» Рождества Христова, доказывающие, что в праздниках нет ничего святого, что «религия — опиум для народа», а «человек создал бога по образу и подобию своему».

Практически по всем городам России комсомол «дал бой религии», проведя на Рождество массовые антирелигиозные демонстрации с плясками ряженых у костра, прыжками через огонь, факелами, оркестрами и пением революционных песен, сожжением «богов всех времён и всех народов». Во многих городах церковные рождественские службы были перенесены или отменены во избежание столкновений с безбожниками.

Простой народ при приближении карнавальных комсомольских процессий, не желая смотреть на богохульства, отвратительные даже для неверующих кривляния безбожников, закрывал ворота и окна, гасил огни в домах.

Уличные шествия и комсомольские карнавалы в период церковных праздников, были осуждены Лениным как «вредное озорство», и запрещены директивами компартии, призвавшими агитаторов отказаться от «нарочито грубых приёмов, издевательства над предметами веры и культа». Отныне «комсомольское рождество» рекомендовалось проводить в стенах клубов в виде массовых вечеров с докладами и театральными инсценировками.

В циркулярах указывалось, что «антирелигиозная пропаганда должна вестись в форме естественно-научных и политических разъяснений, подрывающих веру в бога» . Безбожные праздники разрешалось отмечать только в городах, но не в деревне, где комсомольцев прозвали «надругателями». «Штурм небес» сменился длительной осадой.

В декабре 1924 года организация Общества друзей газеты «Безбожник» рассматривало Рождество, как «буржуазный пережиток», а в 1925 году всероссийский Союз безбожников рапортовал, что «рождественские предрассудки почти прекратились» , на базарах не видно ёлок, так как «мало становится бессознательных людей! ». На самом деле Петроград был завален ёлками, из пригородных голодающих деревень, но большие ёлки не покупали, потому что не было денег, народ бедствовал, покупали ёлки только маленькие, «пролетарские» — чтобы поставить на стол.
Пролетарский поэт Владимир Маяковский писал:
Купишь ёлку, так и то нету, которая красива,
а оставшуюся после вычески лесных массивов.
Что за радость?
Гадость!
Почему я с ёлками пристал?
Мой ответ недолог:
нечего из-за сомнительного рождества Христа
миллионы истреблять рожденных ёлок.

В журнале «Огонек» писали: «Религиозные родители под видом «веселой ёлки» навязывают детям «боженьку» и другие небылицы вроде «рождественского деда». Большой вред приносит культ ёлки лесам. Давно уже следовало бы положить предел и мистическому вредному поклонению ёлке, и порче лесов. Мы надеемся, что агитация союза безбожников окончательно сломит бессмысленный обычай. Вместо того, чтобы ставить ёлку на крест, поставим крест на ёлку!»
Но Рождественскую ёлку и 1929 году не удалось «выселить» даже из квартир многих партийных и комсомольских работников. Газета «Ленинский путь» резко критиковала их позицию в редакционной статье «Религия в быту коммунистов и комсомольцев» в феврале 1929 года:
«Наши ёлочные герои оправдываются ссылкой на то, что Ленин устраивал ёлки детям, и они хотели сделать радость детям. Надо помнить, что «всякому овощу своё время» и, что было терпимо в начале Советской власти, совершенно недопустимо на 12-м году Октябрьской революции».

По своему размаху «комсомольское анти Рождество» в 1930 году не знало себе равных. К безбожному карнавалу, возрождённому после ленинского запрета, на предприятиях и в учреждениях готовились как к первомайской или октябрьской демонстрации. В Рождество по всем городам и многим деревням с небывалым масштабом прошли карнавальные «похороны религии». Колонны демонстрантов шествовали с красными знамёнами и антирелигиозными плакатами, на грузовиках везли ряженых в «попов» и «монахов» комсомольцев.
На площадях устанавливали приготовленные для сожжения рождественские ёлки с развешенными на них куклами, изображавшими священников. Комсомольские митинги завершались сожжением ёлки и танцами. В этом сожжении было что-то дикое и языческое, и это обряд очень любила комсомольская молодёжь.

В каждой школе и детском саду висели плакаты: «Родители, не сбивайте нас с толку — не делайте Рождества и ёлку!». Детские журналы взывали к юным читателям: «Теперь мы все должны бороться против ёлки!».
Журнал «Юный натуралист» в статьях «Вред рождественской ёлки» и «Рождество Христово — поповская сказка» призывал «не тратить ни копейки на праздник Рождества» . А детский журнал«Чиж» опубликовал стишок поэта-авангардиста Введенского «Не позволим», в котором были такие слова:
Только тот, кто друг попов,
Ёлку праздновать готов!
Мы с тобой — враги попам,
Рождества не надо нам.

Лишь немногие семьи теперь осмеливались тайно ставить ёлку на Рождество , плотно занавешивая окна одеялами, чтобы не было видно с улицы, но по домам ходили проверяющие, высматривая ёлки.
Официальный запрет на ёлку и празднование Нового года в СССР продержался до 1935 года — только 6 лет!
Правительство Советского Союза, в конце концов, поняло, что невозможно искоренить народные традиции и обычаи, связанные с встречей Нового года и Рождества. В 1935 году государственная политика СССР изменилась, и неистребимые в народе новогодние традиции были приняты как часть светского празднования Нового года -1 января.
Декрет Совнаркома 1936 года вводил официальное празднование Нового года, но не Рождества. Поспешно разрабатывался советский новогодний ритуал, наполнивший иным смыслом былую рождественскую традицию.

Счастью советских людей не было предела : в течение одного часа на Зацепском рынке Москвы раскупили 700 ёлок. Правда, наряжать ёлки было нечем, ёлочных игрушек в магазинах не было, но голь на выдумку хитра! Гастроном № 1 ГУМа за 2 дня до Нового года распродал годовой запас грецких орехов для ёлочных украшений… На ёлку вешали конфеты, яблочки, орешки, бублики, бумажные игрушки…

С тех пор «рождественская ёлка» в советской России устойчиво воспринималась как «новогодняя», таким способом советская идеология попыталась заменить религиозные христианские праздники официальными светскими праздниками. Венчала ёлку уже не восьмиконечная Вифлеемская звезда, а красная пятиконечная, а ёлочные игрушки изображали не только зверей и птиц, но и «героев революции», красных трубачей, барабанщиков и кавалеристов в будённовках, а на шарах — портреты Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса.

Попыток отменить ёлку в Советском Союзе больше не было. Подарки под новогодней ёлкой и посещения Деда Мороза также стали частью новогодних традиций и утратили первоначальные рождественские ассоциации.
На встрече Нового 1937 года в московском Доме Союзов впервые появилась спутница и внучка Деда Мороза Снегурочка - русский сказочный персонаж, не связанный с празднованием Рождества Христова. Появились новые персонажи новогоднего празднества — Старый год и юный мальчик Новый год…

Традиция празднования 7 января Рождества на государственном уровне была возрождена в России в 1991 году.

Не смотря на все государственные запреты, Рождество всегда отмечалось в церковных обрядах, ведь церковь была отделена от государства. Тайно отмечать Рождество не прекращали и в русском православном мире, в глубоко верующих христианских семьях, не смотря на все запреты.

И какое счастье, что теперь мы отмечаем самые любимые, самые светлые и радостные зимние праздники, не скрываясь.