Мир страстей человеческих

Некоторое время назад тема арабо-еврейских браков всколыхнула едва ли не все израильское общество, выплеснувшись на страницы газет. И это несмотря на то, что в центре ситуации была одна-единственная история еврейки Морель Малки и араба Махмуда Мансура. Но сама тема смешанных браков той скандальной историей не исчерпывается. У нее много пластов. Проблема, скажем прямо, сверхчувствительна для всех евреев, а для израильских - особенно, и потому имеет смысл разобраться в некоторых ее особенностях. Например, насколько подвержены новому поветрию русскоговорящие девушки-репатриантки - как еврейки по Галахе, так и нееврейки.

Ибрагим ищет Лену
...Эта наша семейная тайна давно и хорошо известна. При том, что отношения между русскоязычной и арабской общинами в Израиле остаются довольно напряженными, и именно выходцы “из нас” периодически предлагают самые радикальные лозунги по освобождению родной страны от арабов, существует необъяснимый феномен: арабские парни почему-то стремятся жениться на новых репатриантках из бывшего СССР. Если уж говорить о любви детей разных народов, то не совсем понятно, почему израильские арабы, желающие жениться на еврейках, предпочитают вновь прибывших своим соотечественницам-сабрам - при том, что у последних зачастую не один, а сразу два общих языка. Ведь иврит очень прилично изучают в арабских школах, а в еврейских худо-бедно, но преподают арабский...
...Мы бродим между лавчонками оптового рынка “Алия” в Тель-Авиве, в самом начале бесконечной улицы Левински. Меня привез сюда мой знакомый Хаим, владелец русского магазина в Холоне. Я покупаю у него продукты едва ли не с момента прибытия в Израиль, а сам он заехал на базарчик, чтобы присмотреть какой-нибудь товарец подешевле. Хаим на этом рынке - частый гость, он отлично знает, в какой лавке что искать. Хозяева лавчонок - в основном арабы - его тоже узнают и зазывают еще издали. Ибрагим, продавец макаронных изделий и прочей бакалеи из Бейт-Лехема, подтащив мешки к нашей машине, охотно болтает на разные темы. Сразу видно, что парень довольно ленив: загрузив один мешок с овсянкой в багажник, второй он оставляет Хаиму. “Или грузи все, или отдавай деньги”, - возмущается Хаим.
Но вот работа выполнена, и можно поговорить.
- Жениться не думаешь? - деловито осведомляется Хаим. - Тебе давно пора. Нашел девушку?
- Пока нет, - качает головой Ибрагим. - Сватали мне нескольких наших. Да не хочу я. Не согласился. Русскую ищу. Может, поможешь?
- Зачем тебе русская? - пожимает плечами Хаим. - Языка не знает, привычек не понимает, родителям твоим наверняка не понравится...
- Э-э-э... я тебе по порядку перечислю, - загибает пальцы Ибрагим. Во-первых, красивые. Все производят хорошее впечатление. Мне нужна жена красивая, я вот еще немного у хозяина поработаю, а потом свою лавку открою - красивая женщина привлекает покупателей. Во-вторых, русские девчонки выносливые, в работе хороши, к новым обычаям приспосабливаются очень быстро.
- Ну, убедил, - смеется Хаим. - Теперь остался пустяк: найти такую, какая за тебя, носатого, пойдет, и дело с концом. На свадьбу не забудь позвать!
- Вот тебе и предмет повышенного спроса, - констатирует Хаим, когда Ибрагим со своей тачкой удаляется. “Русских” хотят все, а израильские арабы - тем более.
Сколько их?
До недавнего времени статистики по этому поводу не существовало. Предполагалось, что в Государстве Израиль евреи собрались для того, чтобы быть евреями. Публикации об израильтянах, которые по тем или иным причинам перешли в ислам, вызывали в обществе шок. (Скажу сразу, одна из историй, потрясших Израиль не менее чем нынешняя свадьба, была связана с еврейским русскоязычным парнем, который решил принять ислам). Известный сайт y-net попытался собрать материалы по этой проблеме и выяснил, что “каждый год в Израиле переходит в ислам около 40 человек, в основном женщины, вышедшие замуж за мусульман. Но в 2006 году был зафиксирован новый “рекорд” - в ислам перешли 70 евреев”. В отчете кнессета за 2012 год говорилось, что число перешедших в ислам достигло 100 человек. Согласно данным Центрального статистического бюро Израиля, приведенным газетой “Джерузалем Пост”, в 2011 году за границей было заключено 8994 брака, из них 27 - между евреями и арабами. Число небольшое, и вряд ли стоит говорить о тенденции, но тем не менее общество проявляет обеспокоенность.Согласно опросу газеты “Ха-Арец”, 75% еврейского населения Израиля и 65% арабского выступают против подобных браков. Любопытно, что наименьший процент выступающих против - среди арабов-христиан, и значительно больший, до 70%, - среди мусульман.

Лучшие арабские невесты - “русские” репатриантки"
...В тот день Марина Мачулина, репатриантка из Питера, выпускница Педагогического института имени Герцена, переводчик с испанского на русский по специальности и мать-одиночка по семейному статусу, меньше всего собиралась с кем-либо знакомиться. Она шла по улице и наткнулась на большую вывеску: “Выставка арабской книги в центре “Бейт-ха-Гефен”. Тогда она была не в курсе, что “Бейт ха-Гефен” - Центр арабской культуры в Хайфе. - “Интересно взглянуть, - подумала она, - как выглядят эти книги, и не подбросили ли за компанию к ним и русские издания?”
Она обходила стенд за стендом, но русских книг не было, да и ивритских тоже. Было видно, что Марина разочарована.
- Девушка, что вы ищете? - окликнул ее на иврите симпатичный парень и представился: Мамон Саид Ахмад. - Может, я помогу? Русские книги? Нет, об этом мы не подумали. Но в следующий раз обязательно привезем, не сомневайтесь. А кстати, не могли бы вы рассказать, почему “русские” так любят книги?
Он был подчеркнуто вежлив и внимателен, и ему явно хотелось продолжить разговор, но Марина заторопилась, отметив про себя, что парень славный.
Второй раз их встреча произошла тоже случайно, уже через несколько лет. Даниэль, сын Марины от первого брака, пошел в детский сад, который находился поблизости от дома Мамона. Поэтому, услышав приглашение зайти в дом, Марина не отказалась, подумав, что если случайность происходит во второй раз, не такая уж это случайность. Так началась их дружба.
Мамон заботился о Марине и ее сыне, она чувствовала, что он ее уважает. Но со свадьбой не торопился.
- Я не хотел жениться и производить на свет детей до тех пор, пока не обзаведусь собственным домом, - так у нас принято, - рассказывает Мамон. - Поэтому пришлось подождать. Марина не возражала.
В общем, спустя девять лет после первого знакомства они решили пожениться. Оставалось выбрать, где: согласно религиозной принадлежности, она - еврейка по Галахе, он - мусульманин. Переходить в ислам Марина не собиралась. Более того, оставляла за собой собственную фамилию. А межрелигиозные браки в нашей стране, как всем известно, недействительны. Как большинству пар, которым не светит свадьба в Израиле, на Кипр им ехать не хотелось, это место было абсолютно чужим для них, а на свадьбе, по мнению обоих, должны были присутствовать свои, близкие люди. Поэтому все взвесив, они предпочли “русский” вариант. И улетели в Санкт-Петербург, на родину Марины. Там никого не волновала национальность жениха и невесты. Собрались институтские друзья Марины, школьные приятели. И весело отгуляв свадьбу, смешанная пара вернулась в непростую израильскую жизнь.
Марине предстояло войти в большую арабскую семью, со своей системой отношений между тетушками, дядюшками, братьями, сестрами...
- Наверное, моя ситуация облегчалась тем, что Мамон - человек светский, и не требовал от меня приобщения к своей религии, а с его родственниками я знакомилась постепенно. Мама его живет в одном доме с нами, общаемся мы часто, и я постепенно нашла в этом некоторое преимущество - поесть традиционные арабские блюда он ходит к ней. И я была очень рада, что Мамону понравилась простая жареная картошка!
Мамон считает, что у него с Мариной получилась семья хорошая, хоть и не идеальная.
- Конечно, я прекрасно знаю, что арабские жены гораздо больше времени тратят на уборку дома и приготовление пищи, чем моя жена, но мне хорошо с ней, а ее образованностью и умом я горжусь.
- Марина, - задаю я вопрос, - существует мнение, что еврейки-репатриантки охотнее связывают свою жизнь с арабами, чем сабры, потому что их еврейское образование недостаточно прочно. Как вы к этому относитесь?
- То, что выходцы из России менее предвзято относятся к арабам, это точно.
- Но ведь русскоговорящая среда как раз наоборот - более правая?
- Я к этой группе не принадлежу, мои друзья тоже, поэтому давления среды я не ощущаю. А что касается разницы между репатриантками и сабрами, Мамон говорит, что он бы никогда не женился на сабре хотя бы потому, что не был бы принят семьей девушки.
- Но противостояние евреев и арабов в нашей стране не становится слабее. Следуя распространенному мнению, израильские арабы поддерживают в конфликте палестинцев, а не израильтян. У вас не болит душа за соплеменников?
- Я знаю, что израильские арабы очень разные, и нельзя всех подводить под одну гребенку. Есть обычные, спокойные люди, со светским образом жизни, есть очень религиозные, есть экстремисты. Я не берусь судить об этом конфликте - он слишком сложный.
...Когда у них родилась дочь, Мамон попросил Марину назвать девочку в честь его матери - Амирой. И хотя Марину это обстоятельство несколько смутило, она все же согласилась. Пусть муж будет доволен. Первые слова девочка произнесла по-русски.

“Привозные жены” в Израиле не приживаются...
Я все-таки спросила мужа Марины, Мамона Саида Ахмада, почему израильские арабы предпочитают брать в жены репатрианток.
- Уже довольно давно в некоторых арабских семьях, особенно на территориях, принято привозить жен из-за границы. Поскольку многие арабы прежде получали высшее образование в бывшем Советском Союзе, а теперь едут на учебу в Россию, то и категория “привозных русских жен” постоянно увеличивается. Лично я против такого “импорта”. На мой взгляд, девушка, вырванная из своей среды и оказавшаяся на чужбине без родственников и друзей, болезненно переживает свое одиночество. Она испытывает шок, ей чуждо все: кроме языка и обычаев, еще и совершенно незнакомая страна, которая чаще всего совершенно не соответствует ее ожиданиям. Ему все знакомо, а для нее это все непонятное, неродное. Конечно, самые сильные выживают и приспосабливаются, но многие не выдерживают и ломаются, возвращаются обратно в Россию. Мне кажется, так заводить семью очень рискованно.
В отличие от “привозных жен”, репатриантки знают про эту страну абсолютно все, они ее выбрали сами, а не по просьбе мужа, сами же приспосабливались, выкарабкивались - хлебнули всякого. Они попробовали все, никаких сюрпризов для них не будет. И если уж они решили остаться в Израиле, это означает, что они способны жить здесь и не падать в обморок, если она или муж не могут найти работу и в доме нет денег. У нее рядом родные люди - родители, подружки. Репатриантки - во всех отношениях местные люди, но при этом еще и с европейским образованием, со знанием мировой культуры и широким кругозором. Вот из них получаются настоящие, надежные жены. Потому и “спрос” на них на рынке невест постоянно увеличивается. Шестеро моих друзей женились на репатриантках, на подходе - седьмая свадьба. Мой приятель Азми Шхади женится на девушке Лене. По неофициальной статистике в Нацерете уже почти пятьсот смешанных пар. Общий язык для нас - иврит. Так и живем.

“Ветреная тема”
Тема брачных предпочтений израильских арабов давно и всерьез занимает “компетентные органы”, а также непосредственно израильское руководство. Мне соглашается дать интервью, не называя своего имени, исследователь проблем Ближнего Востока - популярный лектор, “мизрахник” с огромным стажем.
- Скажите, почему стремление арабов жениться на репатриантках из бывшего СССР занимает государственные умы?
- Потому что речь идет о некоем национальном противостоянии. Брак с представителем другой национальности подразумевает уступку чужим традициям, до определенной степени вызов своему обществу, отказ от собственной культурной ориентации и переход в другой лагерь. Когда же речь идет об Израиле, где демографическая ситуация развивается не в пользу евреев, очень важно выяснить, почему девушки, приезжающие в страну, чтобы стать еврейками, приобщиться к еврейским традициям, именно здесь переступают черту и уходят из еврейского мира в арабский. Сколько бы ни было таких девушек - это не может не волновать представителей власти. Мы хотим понять, где были допущены пробелы в национальном воспитании. Должен сказать, что вопрос арабско-русско-еврейских браков возник не сейчас.
- А когда?
- О, у этой проблемы долгая история. Связана она с коммунистическим движением и созданием компартии Израиля. Еще с тридцатых годов прошлого века как для еврейских, так и для арабских коммунистов Палестины было характерно жениться на еврейских девушках, приехавших из России. Одни ехали продвигать сионизм. Другие - коммунизм. И в том, и в другом случае они казались местным молодым людям представительницами подлинной идеологии, все они были очень идейными: либо суперсионистками, либо суперкоммунистками. Вторые изо всех сил пропагандировали интернационализм, который должен был восторжествовать на этой земле. Они старались приблизить это время личным примером и вступали в браки с арабскими коммунистами. Практически все арабские коммунистические деятели того времени были женаты на русскоговорящих еврейских девушках, да и сами они во многих случаях хотя бы немного говорили по-русски.
- А какие категории наших девушек ныне склонны вступать в браки с арабами?
- Исследовательская работа в этом отношении не останавливается. Мы проводим десятки интервью с целью установить закономерности. Характерные черты просматриваются. Сторонницы интернациональных браков четко делятся на две категории. Это либо очень образованные, продвигающиеся в карьере женщины, убежденные в том, что высшие ценности наднациональны. Их выбор человека другого роду-племени продиктован идеологическими убеждениями. Среди новых репатрианток по-прежнему встречаются такие идеалистки - они выходят замуж по любви, которой заведомо чужды национальные ограничения.
Вторая категория, наоборот, - совершенно необразованные девушки, которыми мало занимались в детстве, и они радуются любому ласковому слову, сказанному сильным человеком. Новые репатриантки, которые чувствуют себя неуверенно в израильской среде, стесняются своего иврита, наиболее податливы к ухаживаниям арабских парней. Тем более что и для них иврит - неродной язык, и здесь-то и проявляется солидарность.
Говоря о прогнозах, можно отметить, что первые - сильные, крепкие - становятся надежными женами, пропитываются арабской культурой и идеологией. Вторые - в большинстве своем слабые, зависимые - пополняют ряды “вторых жен”, часто временных. Но и первой, и второй категории свойственна слабая связь с еврейской культурой и традициями. Они были лишены ее в стране исхода и не сумели обрести в Израиле. Вот что пугает. Израильская школа далеко не всегда способна обеспечить надежные национальные убеждения, и при первых же сотрясениях они рушатся.
- Продолжим “ветреную тему”. Кроме идеологии, языка, социального положения, видимо, есть нечто особенное в национальных традициях любви, что заставляет наших пылких девушек пренебрегать запретами?
- Конечно, есть. Арабские мужчины, как правило, более обходительны в процессе ухаживания. Они внимательны, нежны, заботливы и очень настойчивы, в то время как еврейские парни избегают натиска, поскольку хорошо осведомлены о последствиях слишком навязчивых ухаживаний. Восточная культура взаимоотношений полов гораздо более утонченная и изысканная, чем это может показаться несведущему человеку. Родители юных репатрианток, как правило, ничего не говорят своим дочкам по поводу возможных притязаний молодых людей из арабского сектора, потому что недооценивают их реальную притягательность.
- А что же находят арабские парни в наших девушках, почему они избегают евреек-сабр?
- Сначала о сабрах. Девушки, выросшие в системе израильского еврейского образования, в том числе светского, все-таки гораздо больше привязаны к своим обычаям и корням. Кроме того, они с раннего детства наблюдают противостояние еврейского и арабского секторов и отвергают все попытки ухаживания. Об этом заведомом неприятии хорошо знают арабские мужчины. И еще одно преимущество “русских”. У наших соседей существует множество всевозможных ограничений на внутринациональные браки, должно быть обеспечено иерархическое соответствие семей, родня жениха не может уступать по значимости и богатству родне невесты. В некоторых случаях кандидат в мужья не в состоянии купить полагающиеся новым родственниками подарки. Понятно, что в ситуации “русской” невесты все эти проблемы отпадают. Я долгое время пытался понять, как сами арабские парни определяют главное притягательное свойство “русских” девушек-репатрианток. Ответ, который не сговариваясь дали сотни парней, меня просто потряс: “Русские - более свободные, не зависящие ни от каких стереотипов, более раскованные в любви. И именно это делает их совершенно неотразимыми в сексуальном и социальном плане”.
В завершение остается добавить, что и среди клиенток компании “Яд ле-ахим”, которая специализируется на освобождении из арабских семей взмолившихся о помощи еврейских девушек, тоже хватает русскоязычных...

Виктория Мартынова

“Новости недели”

Когда я была маленькой, я всегда мечтала, что выйду замуж и рожу двоих деток в своем родном городе Санкт-Петербурге. Но судьба решила распорядиться совсем иначе, и вот уже долгих семь лет я покоряю Ближний Восток, а именно Палестину и небольшой город Дженин, в котором мы воспитываем пять детишек.

Как я оказалась в Палестине

Попала я сюда, влюбившись по уши, и выйдя замуж за палестинца, приехавшего учиться в Россию в университет. Наши дорожки пересеклись и возникло большое чувство, называемое любовь.

Город Наблус.

Мой путь попадания в Палестину был очень тернист, но, несмотря на вынужденную разлуку с мужем на 8 месяцев, когда ему пришлось уехать на родину, на то, что я рожала сыночка одна в России, мы все преодолели и смогли быть вместе.

И вот я лечу в самолете. Со мной мой семимесячный маленький сынок, которому еще предстоит только познакомиться с папой и сумбур в голове.

Я выхожу на трап самолета в Аммане и в лицо бросается резкий горячий ветер, и всего каких-то полчаса нас разделяет от встречи с мужем и папой сына.

Малыш, увидев папу, протягивает свои маленькие ручки к нему и все, так случилось воссоединение.

На следующий день нам предстояла поездка уже в саму Палестину. Туда можно попасть только через Иорданию и Израиль, так как своего аэропорта она не имеет.

Мы встаем очень рано и выезжаем. Мы едем по каким-то горам и пустыням и наконец попадаем на иорданскую границу. Через нее мы проходим довольно лихо.

Пригород Дженина.

Затем палестинский пост, который мы проезжаем тоже легко.

В моей голове возникает двоякое чувство. С одной стороны, это огромная радость, что наконец-то мы можем всей нашей семьей быть вместе, с другой стороны, это какая-то неописуемая тоска и боязнь, что оставила своих родных в России.

Наверное, каждый уезжающий на ПМЖ в такие стратегические страны имеет эти мысли.

Мы едем через какие-то городки, холмы, горы, пустыню. На улице просто невыносимая жара, хотя и был ноябрь месяц.

Эти маленькие узенькие улочки со старыми строениями, различные растущие фрукты – голова просто кругом!

Подъезжаем к дому и нас встречают свекры.

С этого момента в моей жизни начался новый этап, довольно интересный и познавательный.

Жизнь в Палестине

Храм в Палестине.

Как интересно мне было поначалу слышать пять раз в день призыв на молитву из мечети, когда практически все верующие стремятся в определенное время пойти туда на «разговор» с Богом.

Причем в эти моменты жизнь в городе просто останавливается.

Продавцы оставляют свои рабочие места, ничего не закрывая и не пряча, направляются в мечеть.

Про себя я в тот момент подумала, что оставив бы в России открытым магазин, продавец остался бы вообще без товара, а тут все строится на доверии к людям, хотя воришки тоже есть.

Здесь ритм жизни абсолютно другой, более размеренный, что ли. Люди никуда не торопятся и живут своей жизнью, непохожей на нашу.

Люди устраивают грандиозные свадьбы, длиною в три дня, и с празднованием мужчины отдельно от женщин. Это неимоверное количество золота, надеваемое на невесту, и многотысячные приглашенные на торжество.

Песчаная буря.

Стиль одежды, совершенно отличающийся от привычного нам. Да, восток - дело тонкое!

Если говорить о местном климате, то я год делю здесь на две части, на два полугодия. Полгода начиная с мая и заканчивая октябрем включительно, тут очень жарко, порой просто невыносимо.

Люди днем стараются не выходить из дома, а все прогулки только по вечерам.

Весной тут бывают так называемые хамасины (песчаные бури), после которых недели не хватит, чтобы очистить дом от песка.

А менталитет тут у местных женщин таков, что дома не дай Бог будет песчинка, но вот на улице кинуть мусор на дорогу - запросто.

Палестинцы

Палестинский народ очень гостеприимный, но если тебе улыбаются в лицо, то это не гарантия, что говорят за спиной хорошо.

Для того, чтобы понять местных, необходимо знание арабского языка. Когда я приехала сюда, у меня было небольшое знание литературного арабского, но, как оказалось, диалект - он совсем иной.

Так выглядят жилые дома в Палестине.

И как сейчас стоит картина перед глазами, что в первый день приезда тут принято всем городом прийти с тобой поздороваться. И вот сижу я такая в центре комнаты, по арабски ни бум-бум, а народ все прет и прет, как в зоопарк на тебя посмотреть, да обсудить, даже при тебе, ведь ты не понимаешь.

Первые дни для меня были большим испытанием. Затем мужу пришлось уехать на 1,5 года в другую страну, а я осталась здесь.

И я хочу сказать, что арабский выучила на кухне у свекрови, когда все, что не знаю, я спрашивала. И вот прошло каких-то полгода, я уже болтала как миленькая на неродном языке.

Для того, чтобы его выучить, надо говорить и не стесняться. Пусть даже с ошибками, но вскоре их не станет. А замкнешься, будешь стесняться, сколько не проживешь тут – не заговоришь. А сейчас, кстати, я уже своих детей (школьников) сама обучаю и для меня это большое достижение.

К иностранцам тут проявляют большой интерес и, конечно, вполне реально обзавестись парочкой подруг. Но надо всегда держать ухо востро и все свои тайны им не доверять. Арабки – хитрые и всегда все используют в своих интересах, но это не значит, что общаться тут нельзя не с кем. Общаться можно и нужно.

К русским тут относятся по-разному, в зависимости от ситуации. Есть люди, у которых в семье кто-то был женат на русской и она потом сбежала отсюда, тогда и отношение тут к нам будет совсем иное. Хотя расположение можно всегда завоевать, был бы язык хорошо подвешен.

Семья

Раньше в Палестине было принято выходить замуж рано - в 15–16 лет, но сейчас все изменилось. Девушки хотят получить высшее образование. Поэтому возраст замужества изменился, хотя ранние браки до сих пор существуют.

Невесту жениху подбирают родители.

Обычно тут родители жениха подыскивают невесту своему сыну. Обязательно смотрят, из какой семьи невеста. Секса до брака нет.

Хотя… всякое бывает, и все это очень скрывается молодыми. Не дай Бог прольется свет – хана! Это огромный позор, и жениха с невестой могут просто убить за такие отношения.

Женщину в семье мужчина должен полностью обеспечить, поэтому женятся тут только при наличии стабильного дохода. Женщинам непозволительно просто так общаться с мужчинами (если только не ее родня или мужа), поэтому когда приходят гости в дом, то есть отдельно гостиная для мужчин и для женщин.

Мужчина имеет право жениться на 4 женщинах, но с запросами местных невест, это тут стал очень редкий случай, ведь по Исламу он обязан содержать их в одинаковых условиях.

Известную журналистку Наташу Мозговую как-то спросили, что она, русскоязычная израильтянка, думает о жизни «русской Палестины», на что Наташа, не задумываясь, ответила: «Страна, в которой мы живём, в общем, называется Израиль, а "русская Палестина" - это, скорее, русские жены палестинцев…».

О том, как живёт эта Палестина, в Израиле обычно не вспоминают. С одной стороны, после начала интифады израильтяне, за исключением военных при исполнении, практически не бывают в арабских городах Западного берега и сектора Газа. С другой стороны, русские жёны палестинских арабов практически не работают в Израиле и соответственно не появляются в пределах «зелёной черты». Так что о том, что в Рамалле или Газе живут россиянки, обычно вспоминают в момент очередной эскалации, когда счастливые обладательницы иностранных паспортов начинают покидать очередную горячую точку.

Так было и на этот раз, когда накануне операции «Литой свинец» Израиль позволил иностранцам покинуть Газу.

Отдельные русские женщины оказались в Палестине благодаря обстоятельствам, достойным хорошего приключенческого сериала. Такова, к примеру, история некой Ирины Полищук, приехавшей в Израиль, дабы подзаработать первой древнейшей профессией. Прямо на рабочем месте она познакомилась со своим будущим мужем - палестинцем Ибрагимом Сарахной, состоявшим, как впоследствии выяснилось, в одной из террористических группировок. Однако Ирину это не остановило - она не только вышла замуж за Ибрагима и родила ему дочь, но и вступила в ту же подпольную организацию. А вскоре счастливая парочка приняла участие в теракте - доставила на место террориста-смертника, подорвавшего себя в городе Ришон Ле-Цион.

Однако подобные триллеры, безусловно, исключение, а не правило. По большей части всё происходит куда прозаичней. Приехав в Россию на учёбу или по делам, палестинец заводит роман с местной девушкой и возвращается в Рамаллу, Газу или Дженин с новой женой.

Жизнь в Палестине у русских жён складывается по-разному. Экономически многие устраиваются неплохо - палестинцу, вернувшемуся в автономию с советским или российским дипломом, обычно удаётся найти достаточно неплохую работу. Да и сами россиянки порой делают неплохую профессиональную карьеру - так, одним из лучших гинекологов Иудеи считается русская женщина Татьяна, приехавшая в Рамаллу в 1997 году. Однако в целом лёгкой и приятной жизнь русских палестинок не назовёшь.

Во-первых, Палестинская автономия - один из самых бедных регионов планеты. Даже в относительно благополучной Рамалле жизнь на порядок беднее и скучнее, чем в Москве или Питере. Что уж говорить о Газе, где большинство жителей прозябает в нищете. А во-вторых, далеко не всем удаётся приноровиться к новому мусульманскому окружению. Правда, многие палестинские мужья русских жён - люди достаточно светские и современные. Кое-кто даже предпочитает, чтобы в семье говорили по-русски, в том числе с детьми. Однако некоторые женщины попадают в строгое мусульманское окружение, где им приходится мириться с многочисленными запретами и ограничениями.

Ну и самое главное - настойчивые попытки палестинцев получить желаемое при помощи насилия и террора раз в несколько лет приводят к массированному израильскому удару. В 2002 году под ударом оказались Иудея и Самария. В 2009 - Газа, откуда восемь лет не прекращался ракетный обстрел территории Израиля.

Как живётся в городе, где идут уличные бои, объяснять, думаю, не надо. Однако бомбы и снаряды - далеко не единственная проблема, возникающая у русских палестинок в ходе очередной эскалации конфликта. Палестинская автономия не является самостоятельным субъектом международного права, и все документы, необходимые для въезда и выезда, в мирное время оформляются в Израиле, а в военное, естественно, не оформляются нигде. В результате десятки русских палестинок не имеют возможности даже съездить на родину навестить родителей - выехав по российскому или украинскому паспорту, они уже не смогут вернуться обратно.

Дополнительные проблемы возникли у оказавшихся в Газе, где в результате военного переворота власть захватил Хамас. Палестинские мужья русских жён редко сочувствовали исламскому фундаментализму. Наоборот, многие из них были так или иначе связаны со светским режимом партии Фатх, сторонники которой стали жертвами массовых репрессий со стороны исламистов. Так что первый исход русских жён имел место ещё летом 2007 года, сразу после переворота. Уехали, однако, не все - многие предпочли остаться на месте, несмотря на все прелести хамасовского режима. Отдельные женщины остались в Газе и сейчас, иногда по собственному выбору, а иногда - из-за противодействия палестинских родственников.

Возможно, многим русским палестинкам было бы легче, если бы они имели возможность свободно общаться с русскоязычными израильтянами, благо, их в стране почти миллион. Однако в условиях непрекращающегося израильско-палестинского конфликта подобные контакты, естественно, практически невозможны. Да и большого желания с обеих сторон, в общем, не наблюдается. Особенно с учётом того, что большинство русских израильтян придерживается достаточно правых взглядов, а многие русские палестинки полностью поддерживают вооружённую борьбу, включая даже теракты против мирных граждан.

Однако иногда культурно-языковая общность оказывается всё-таки важнее политических разногласий. Так что определённые контакты иногда имеют место, обычно при посредничестве каких-либо общественно-политических организаций, не слишком успешно пытающихся наладить арабо-израильский диалог. Одна из таких встреч состоялась под Иерусалимом буквально накануне операции «Литой свинец». С израильской стороны инициатором выступило некое общество «Мораштейну» («Наше наследие»), объединяющее русскоязычных интеллектуалов левых взглядов.

Несколько месяцев назад в тель-авивский клуб «Что? Где? Когда?» неожиданно пришло электронное письмо из Рамаллы - несколько местных команд обратилось с просьбой разрешить им участвовать в турнире, организованном клубом. В ходе дальнейшей переписки выяснилось, что в Рамалле вот уже несколько лет существует русское землячество, при котором создан клуб «Что? Где? Когда?», в котором состоят арабы, учившиеся в России, а также их русские жёны.

Против заочного участия рамальцев никто в Тель-Авиве возражать не стал. Однако палестинцы очень хотели приехать лично, утверждая, в частности, что устали без нормального общения с людьми, близкими им по духу. Это предложение уже вызвало разногласия - кое кто опасался, что под видом знатока в Израиль может просочиться террорист. Однако в итоге большинство склонилось к мнению, что если палестинских знатоков пропустят через КПП, то против их участия возражений не будет. На этом, впрочем, всё закончилось, а вскоре главный инициатор с палестинской стороны отбыл в Питер. Так что до очной встречи между израильскими и палестинскими знатоками дело пока не дошло.

Эту статью хотелось бы закончить на оптимистической ноте. Недавно в израильской прессе промелькнуло сообщение, что русские в Газе не смогли достойно встретить Новый год из-за… отсутствия свёклы. Местные фермеры её не выращивают, а гуманитарные грузы, которые пропускает Израиль в сектор, включают только медикаменты и основные продукты питания. Поэтому на новогоднем столе у бывших жителей СССР, проживающих в Газе, не будет многих привычных блюд вроде винегрета или селёдки под шубой.

Хотелось бы искренне пожелать русским жителям палестинских территорий, чтобы в будущем отсутствие свёклы было их самой главной проблемой. Хотя, боюсь, жить в эту пору прекрасную…

При чём считаеться что лучше избегать прямого контакта с мужчиной(не смотреть в глаза, не трогать н-р когда забираешь сдачу, не улыбаться и естественно не строить глазки!).

А как это сделать когда везде, просто везде мужчины! Получилось так что пришлось идти к гинекологу, на вопрос есть ли гинеколог женщина
сказали что НЕТ! во всём городе! А объясняеться просто: только мужчины имеют возможность выехать из страны и получить образование какое хотят или какое позволяет кошелек(женщинам нельзя путешествовать одним ) им так-же запрешено выходить замуж за иностранцев.

Так же мужчины ездят привозят одежду, жён(разной национальности )(т. е торговля) получается что модой здесь тоже управляют мужчины на мой вкус всё немного однообразное и не хватает таких полезных вещей как КАЧЕСТВЕННАЯ детская обувь её просто нет! нет детских и взрослых резиновых сапог и многого др.

ВСЁ здесь решают мужчины, без мужа никуда- невозможно решить даже маленькую проблему, всё делаеться через мужчин.
Женщины почти 100% сидят дома ростят детей(кол-во которых)колеблеться 3-6человек на маму поэтому сами понимаете забот хватает.

Небольшой % женщин которые работают, вынужден это делать, т. е муж недостаточно приносит или жизнь за чертой бедности, при чем выбор профессий(на женщину ограничен) медсестра-кто-то же должен всё мыть и убирать пока доктор работает, парихмахерша(маникюрщиц НЕТ!)это вытекает из религии. Красить ногти нельзя(к слову сказать они всё равно их красят), а вот ухаживать за ногтями никак. Практически у всех женщин неухоженные руки и ноги.

Стоматолог, кассир, продавец, торговый консультант-кажеться всё т. е те профессии когда не требуеться никуда ездить, на одном месте.

Развлечений нет:нет музеев, кинотеатров, парк есть один очень маленький и только для детей, нет театров и т. д. Все развлечения это поход на свадьбы, похороны, если кто-то заболел или просто в гости.!

Нормальная жизнь у женщины здесь начинаеться с выходом замуж, т. е она может ходитьв гости одна(без мамы), ездить путешествовать если муж повезёт, пользоваться косметикой(до замужества нежелательно, даже бриться в смысле депиляцию).

Думать женщинам тоже нежелательно спрашиваеться зачем, муж подумает всё-равно как он сказал так и будет!

Репортаж о жизни в Палестине(Хеврон)
P.S:Ой боюсь не закидали бы помидорами...

Из этих мест до нас обычно доходит лишь трагичная телекартинка с терактами, лагерями беженцев и внушительной стеной. Простая человеческая жизнь в объектив попадает редко. Мы решили это исправить и рассказать про мирные будни Палестинской автономии.

Сегодня даже для отдыхающих на израильских курортах на Средиземном, Мертвом и Красном морях, посещающих святыни и достопримечательности Иерусалима , находящаяся совсем рядом Палестинская автономия остаётся настоящей terra incognita. А ведь при других обстоятельствах Палестина могла бы стать прекрасным туристическим местом: хорошее географическое положение, богатое культурное наследие, национальный колорит и тёплые воды Средиземного моря сделали бы своё дело. Сегодня же на пляжах Сектора Газа если и можно встретить иностранца, то это будет сотрудник гуманитарной миссии или журналист. Да и береговая линия с лазурным морем и светлым желтоватым песком выглядит на первый взгляд не слишком привлекательно: на пляже не то, чтобы чисто, берег частично заставлен хлипкими лодочками рыбаков, в воде молодые люди без стеснения купают лошадей. Все это вызывает ощущение брезгливости, но в этой картине действительно много аутентичности, которую, пожалуй, не найдёшь больше нигде. Женщины на берегу при полном шариатском дресс-коде, читающие Коран, торговцы, жареной кукурузой (главным местным фастфудом), готовящие продукт на глазах у клиента, небольшие компании, курящие кальян на ковриках, суетящиеся дети - если говорить о нормальной мирной жизни в Палестинской автономии, то для иллюстрации оной лучше взять фотографии с пляжей Сектора Газа.

Фото: Mohammed Salem, Reuters

Фото: Mohammed Salem, Reuters

Но нормальная жизнь прекращается сразу же, стоит только выйти ночью в море на хлипком судёнышке местных рыбаков. Каждый такой выход за заработком и пропитанием - экстремальное приключение, которое может показаться невероятно увлекательным туристу, но для палестинцев это лишь часть трагичной обыденности. Дело в том, что с территории Сектора Газа запрещено выходить в море на расстояние от берега, превышающее полдюжины километров. За этим зорко следят с кораблей израильской береговой охраны. Но, находясь на борту небольшого судёнышка, то расстояние, на которое ты вышел в море, сложно отследить, как и доказать военным, что шестикилометровую зону ты не пересёк. Предупредительные обстрелы рыбацких кораблей из пулемётов израильских ВМС в акватории Сектора Газа превращаются едва ли не в обязательную часть ночной рыбной ловли - предупреждение настолько внятное, что на борту появляется несколько пробоин, к счастью, убитых и раненных, как правило, не бывает. На такие "мелочи" рыбаки уже даже не сильно обращают внимание - куда важнее удерживать рыбу на поверхности при помощи лучей прожектора, пока с другого судна её не вытащат сетями. Останется время на фаджр (предрассветную молитву), после которой стоит поспешить на берег. Причалить раньше конкурентов - это значит получить лучшую цену у закупающих улов оптовых торговцев. Деньги выходят смешные, но дают свести рыбакам концы с концами, учитывая, что кормить свои семьи они будут тем, что осталось от улова после отправки лучшей рыбы на рынок.

Фото: Ibraheem Abu Mustafa, Reuters

Фото: Ashraf Amra, APA

А семьи в Палестине немаленькие. Так, у потомственного рыбака (его предки ловили рыбу в Средиземном море ещё в начале века) Абу Нейими полдюжины сыновей, что с их жёнами и детьми выливается в тридцать человек, обживающих крохотные комнаты то ли дома, то ли хижины. Дети перенимают отцовский опыт, внуки совмещают обучение в школе с обучением премудростям рыболовства. Детские будни в Палестине мало чем отличаются от будней сверстников в любой точке земного шара: маленькие шалости, твёрдый гранит среднего образования, летние лагеря и желание поскорее стать взрослыми. Последние две вещи как-то по-особенному пересекаются. Девочки, проводящие летние каникулы в лагерях отдыха, организованных по программам ООН, не только развлекаются и учатся рукоделию, но и высказывают свои осторожные надежды по поводу будущего Газы и Западного берега реки Иордан (а, следовательно, и своего будущего) на дополнительных занятиях. Мальчиков же в Газе этому будущему учат. Их летние лагеря организованы не международными организациями, а местным полувоенизированным движением ХАМАС. Отдых и учёба в них совмещаются с тренировками по преодолению полосы препятствий из колючей проволоки, обращению с автоматом Калашникова (пусть и с деревянным макетом) и выкрикиванию политических лозунгов. В общем, летний лагерь движения ХАМАС своим наполнением напоминает старую добрую советскую «Зарницу», помноженную на палестинскую реальность.

Фото: Mohammed Salem, Reuters

Фото: Mohammed Salem, Reuters

Детство в границах Палестинской автономии вообще заканчивается рано. В консервативном мусульманском мире людей сложно удивить браками с невестами, которым до совершеннолетия ещё взрослеть и взрослеть, но здесь свадьбы и между совсем подростками являются вполне обыденным делом. Это не какая-то причуда родителей (разумеется, своих будущих жён и мужей палестинские подростки сами не выбирают) или дань традициям, а просто суровая жизненная необходимость, когда неопределённость будущего перекрывается необходимостью банально кормить столь рано повзрослевшего человека. Но свадебная церемония, даже если она проходит в городских районах, в которые самотёком превратились лагеря для беженцев, выделяется своей особенной новой торжественностью - это важный обряд инициации, сформированный не прошлым, но современностью. И брачующиеся подростки, практически дети, относятся к свадьбе и следующей за ней взрослой жизни со всей серьёзностью - детство закончилось.

Фото: Ammar Awad, Reuters

Фото: Ammar Awad, Reuters

Взрослая жизнь встречает, в общем-то, безрадостными заботами. С работой в Палестинской автономии скверно. Кто-то постигает дело отцов, кто-то, кому больше повезло, отправляется на официальную работу на израильской территории (преимущественно жители Западного берега реки Иордан, друзьям ХАМАСа из Газы в израильских поселениях, мягко говоря, не доверяют). Остальные работают там же нелегально или промышляют контрабандой из Египта (под это дело роют внушительные тоннели под землёй - Газа находится в полной блокаде). Хотя и работа в израильских поседениях не сказать, чтобы подкупала чем-то, кроме приличного по палестинским меркам заработка. Путь на работу для тех, кому посчастливилось получить официальное разрешение, растягивается на часы, проведённые не только в дороге, но и в очередях на контрольно-пропускных пунктах на разделительной бетонной стене. Кому повезло меньше, те каждый день в буквальном смысле рискуют жизнями и свободой, пересекая внутреннюю (но охраняемую пуще внешней) границу в стиле мексиканских мигрантов в Соединённые Штаты: лестницы, лазы в заборах и колючей проволоке, пробежки в скрюченном состоянии - это просто дорога на работу на Западном берегу реки Иордан. «У меня нет другого выбора», - говорит один из рабочих-нелегалов по имени Тайсер Шериф Абу Хадер, 57 лет отроду, двадцать из которых он по шесть дней в неделю едва ли не ползком добирался до работы и с работы домой. - «Если я не буду работать в Израиле, то я попросту умру от голода». Детство в Палестине заканчивается рано, а на смену ему приходит взрослая жизнь с удивительно простыми и понятными истинами - сегодня, после изнурительной работы, просто необходимо быть счастливым с семьёй на пляже Газы, потому что завтра работы может не стать, что будет означать в буквальном смысле смерть от голода.